Валерий Сабитов - Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель

Мартин известия Эриксона о новых способностях и возможностях Лерана воспринимал снисходительно, но открытого скептицизма не выказывал. Его интересовало одно: когда и кому юный Кронин перешёл дорогу.

Почти месяц оперативно-розыскных мероприятий не принесли заметных плодов. Один из инспекторов вышел было на след преступников. Группа захвата по анонимной наводке обнаружила двух участников нападения на Лерана, но нашла их мёртвыми. При них были и маски, и наручники, идентичные тем самым. Смерть обоих наступила за час до попытки задержания от выстрелов в голову. Неудавшийся захват считался единственным за месяц успехом в работе полиции по делу Крониных.

Мартин признал, что следствие отстаёт от действий невидимого врага. Точнее, враг опережает его и наверняка осведомлён о работе комиссара. Этим объясняется и взрыв «Мерседеса» с группой убийц, и устранение двух свидетелей, и настораживающее затишье вокруг Лерана и Барта.

Леран не возмущался беспомощностью полиции. Только однажды спокойно заметил Мартину, что слуги закона практически бессильны перед лицом скрытого зла, и что добро на Земле плетётся далеко позади, отставая от зла по силе и прочему навсегда. И сказал, что сочувствует комиссару, вынужденному заниматься никому не полезным делом.

Барт видел, что Леран ищет выход внутри себя, мучительно и целеустремлённо. Он очень активно взялся за изучение религиозных текстов, пытаясь отыскать в них ответ на причины происшедшего и происходящего.

Эриксону не надо было думать, чем отвлечь Лерана, он и себе не оставлял и минуты свободной. И так выматывался, что рано ложился спать, спал до утра без сновидений, но отдохнуть не успевал. Просыпался охваченный усталостью, приходилось начинать день со спиртного.

Редкие ночи Леран проводил дома. Тогда он закрывался в своей комнате и не выходил из неё до утра. В отличие от Барта выглядел он всегда здоровым и свежим, черпая энергию из неизвестных внутренних источников.

Если б Барт и видел, чем занимается его названый брат наедине, то едва ли счёл бы возможным вмешаться. Ему оставалось догадываться и ждать. К тому же отношения между ними теперь строились Лераном, и строились по иным, не прежним правилам. Он сам определил и точно выдерживал дистанцию, не допуская Барта в тайники своей души. Не стало былой откровенности. Оставаясь старшим братом, Эриксон ощущал себя отчимом, заменившим любимого отца.

Почувствовав отчуждение Лерана, комиссар Мартин стал встречаться с Эриксоном вне его квартиры и работы.

– Ты сопьёшься, Барт, – как-то озабоченно сказал Эрнест, – Тебя грызёт чувство вины, но её нет, ты сам её придумал. Или ты первый, кто попадает в такие передряги? Ради всего святого, возьми себя в руки!

– Где оно, святое, Эрнест? – печально спросил Эриксон, – Корысть, измена и злоба окружают нас снаружи и изнутри. Впереди, – пусто, друг мой…

Выпуск тележурнала «Мир и наука» под редакцией Лерана Кронина продолжался, но уже без того горения и увлечённости, без стремления всколыхнуть умы людей. И, естественно, сошёл почти на нет интерес к нему. Поток писем иссяк, а Геб Уоррен подумывал, что пора вернуть журнал в субботние рамки.

Что же происходило с самим Лераном?

Озадаченный проявлениями в сознании и памяти непонятного и загадочного, после безуспешных попыток разбудить своё забытое прошлое, он занялся техникой медитации. Как и всё, за что он брался, она далась ему без усилий. Во время одного из сеансов он сделал вывод: лицо Старца, – так он его назвал, – хранится в нём самом, оно отпечаток его собственного прошлого. След удивительный, живущий самостоятельной жизнью. Вторым выводом стало важное открытие: его всё усиливающееся отличие от массы людей вовсе не ущербность, не следствие детской болезни или недоразвитости, а наоборот, – проявление присущих его личности исключительных качеств.

Следующим шагом стало стремление раскрыть эти качества для самого себя, понять себя как человека. Стремление это, соединённое с сеансами медитации, быстро принесло результаты, которые можно было считать неожиданными и выводящими на некую новую ступень в его развитии. А в том, что он растёт, развивается, что ещё не стал по-настоящему взрослым и самостоятельным, Леран не сомневался.

Вначале он увидел искры, отлетающие из кончиков пальцев. Он научился превращать искры в светящиеся нити, управлять ими. Лучистая энергия, исторгаемая его руками, могла не только освещать, но и жечь бумагу или дерево, проделывать отверстия в стекле и бетоне стен. Это было интересно и вызывало всё новые проверки–опыты.