Евгений Донтфа - Девочка и пёс

– Раздеть всех и в подвалы, – приказал он. – Кроме этого, – он указал на Каншуви.

Это была обычная практика. Одежда стоила денег. Всех, кто не сможет предложить за себя выкуп, кто не представляет интереса для работорговцев, кого не выберут сами гроанбуржцы в качестве слуг и рабов, будут либо умерщвлены каким-нибудь ужасным способом, например скормлены бейхорам – жутким существам, которые слушались только Хишена, либо отпущены на свободу. В зависимости от настроения мивара.

– Ты…, – начал Хишен, обращаясь к купцу, но в этот момент на площади появился запыхавшийся разбойник в традиционных широких зеленых штанах и кожаной куртке. В руках он держал длинный лук.

Увидев его, мивар замолчал на полуслове и почему-то вспомнил про не сошедшийся пасьянс.

Прибежавший лучник прошел сквозь ряд пленников и приблизился к вожаку.

– Сюда едет карета судьи.

Некоторое время царила полная тишина.

– Сколько с ним людей? – Наконец просил Хишен.

Лучник пожал плечами.

– Нисколько. Кучер, карета с четверкой лошадей, всё.

Это было, мягко говоря, странно. Судейская карета, одна.

– Так, Манкруд, этих всех в подвал. Удвоить караулы на стенах. Всем разойтись.

Хишен почувствовал, что у него вспотели ладони. Он вытер их о штаны. Вокруг него началась суматоха. Пленников поднимали на ноги и толчками направляли в сторону Цитадели.

– Мертвых уберите, – прикрикнул Хишен. В этот момент он увидел удаляющихся Сойвина и дочь купца. На миг задумался, но махнул рукой и отвернулся. Не до них сейчас.

36.

– Вот сюда, – сказал Сойвин, кивнув на деревянную одноэтажную избу. Он переложил мешок со снедью, который успел прихватить из захваченного обоза, в другую руку. Он был жутко голоден, в засаде ему пришлось сидеть со вчерашнего вечера. Костры они не разжигали и перебивались только полосками вяленного мяса.

Девушка сошла с дороги, прошла через калитку в маленький двор и направилась к крыльцу. Тайвире было очень страшно. Она не хотела думать об этом. Но отогнать эти мысли была не в состоянии. Неужели он будет насиловать ее прямо сейчас? Нет, двадцатипятилетняя купеческая дочка не была ни девственницей, ни ханжой, и уже давно знала что из себя представляют мужчины и для чего им нужны женщины, но то что с ней будет выделывать этот грязный разбойник пугало ее до глубины души.

– Входи, – подбодрил ее Сойвин, увидев что она замерла перед дверью.

Внутри было что-то вроде прихожей, которая вела в большую и единственную комнату, где был стол, кирпичная печь и сбитые из досок широкие нары.

Девушка замерла, переступив порог комнаты. Разбойник протиснулся внутрь, слегка толкнув ее. Он прошел к дальнему концу стола и, громко бряцая своими мечами и кинжалами, со вздохом опустился на табурет, поставил рядом мешок и, посмотрев на застывшую возле входа девушку, спросил:

– Боишься?

Девушка одарила его ледяным взглядом и ничего не ответила.

– Самое лучшее что ты сейчас можешь сделать это перестать изображать из себя гордую принцессу и вести себя разумно. – Сойвин прокашлялся и наклонился вперед, поставив локти на стол. – Есть несколько правил, которые тебе следует уяснить. Ты сейчас заложница, то есть по сути дела мешок с деньгами, из которых половина моя, четверть Головы и четверть всех остальных бродяг. Будь ты просто моей рабыней я был бы волен делать с тобой все что мне угодно: убить тебя, продать, отпустить. Но сейчас ты пленница, за которой я должен следить и с которой я могу развлекаться как мне захочется, при этом конечно не убивая и не калеча тебя, чтобы ты не потеряла своей товарной ценности. Теперь я хочу знать что из всего мною сказанного для тебя непонятно?

Тайвира молчала, ее сердце стремительно билось, потели ладони и она чувствовала слабость в коленях. Она была очень напугана. Но собирая волю в кулак, она продиралась сквозь вязкое облако страха, заставляя себя оставаться с высоко поднятой головой и достойно встретить все унижения и мучения.

– Мне не нравится твое молчание, – сообщил Сойвин. – Если я задаю тебе вопрос, тебе следует отвечать на него. Пусть это будет правило номер один для тебя. Если я снова спрошу тебя и не услышу ответа, я подойду и ударю тебя в живот. Я обещаю тебе это. И так, что-то тебе непонятно из того что я сказал выше?

Карие глаза Тайвиры смотрели на мужчину холодно и спокойно, хотя внутри её всю трясло.

Разбойник медленно встал с табурета и направился к своей пленнице. Он замер в метре перед ней. Девушка вся сжалась от ужаса, готовясь к неминуемым побоям.