Михаил Пинский - Река времени. История одного оператора

В общем, следствие ничего конкретного не раскопало, и через несколько месяцев дело закрыли. Прочие исторические документы никакого отношения к исчезновению князя не имели и свет на него пролить не могли….

***

У нас оставался блокнот. На первых страницах блокнота ребята из технического отдела восстановили исчезнувшую со временем запись:

Дорогой князь Михаил!

Если теперь ты держишь в руках эту записку, увидеться нам не суждено никогда. Хотя более всего мне теперь хочется увидеть и обнять тебя, твою супругу Александру, деток. Мария и Илюша, поди, уже совсем взрослые. О многом хотелось бы поговорить с тобой.

Князь Михаил, надеюсь, тебя не смутит форма моего послания. Делаю это намерено, дабы посторонние понять не смогли. Ты же, наоборот, без затруднения осилишь его. Внимательно отнесись к моему посланию. Как знать, может статься, оно ещё сослужит службу моему доброму имени и чести.

На этом прощай. Крепко обнимаю и целую тебя, Вас всех.

Из текста записки следовало, что князь придавал серьёзное значение блокноту.

О самом князе Михаиле известно, что находился он на дипломатической службе в

Англии с момента установления Наполеоном блокады и до тысяча восемьсот шестнадцатого года. Потом высочайшим повелением оказался переведён на континент. Сначала в Голландию, затем во Францию. А в тысяча восемьсот тридцать первом году князь Михаил ушёл в отставку, вернулся на родину. Поселился в родительском имени на Смоленщине. Долгие годы безрезультатно князь Михаил искал следы отца….

– …Да-с Илья Алексеевич тяжко, очень тяжко. Я теперь уже вторую

неделю на ногах. Всю губернию объехал. И везде в каждом уезде, городе, да что в городе в любом придорожном селении полно беженцев, военных, раненных. Дороги забиты. Кругом неразбериха, неготовность войне, бестолковость наша в полной мере проявляется. И масштаб сего огромен…. Всюду неспокойно. Мужики лихие да дезертиры в стаи сбиваются. По глухим норам пока прячутся. Но это пока. Погоди, дай только срок, – повыползают из нор своих. Как только Бонапарт поближе придвинется,

время этих упырей придёт. Вот тогда Содом и Гоморра то и начнётся.

Пойдёт по губернии «красный петух» гулять, польётся кровушка….

Казимир Иванович говорил тихим усталым чуть хрипловатым каким-то невзрачным голосом. Сорока шестилетний губернатор был не высок, по-юношески худощав, строен, в движениях медлителен, и, даже, можно сказать малоподвижен, при этом педантичен.

Высокому, крупному, подвижному и деятельному князю губернатор составлял полную противоположность.

Илья Алексеевич и Казимир Иванович дружили давно. С того времени, когда в одна тысяча восемьсот седьмом барон Аш Высочайшим повелением был назначен на губернаторство Смоленской губернии, приняв Смоленскую губернию, после Архангельской с жалованием чина действительного статского советника….

В губернии деятельного и хозяйственного, строгого, но справедливого и участливого, готового оказать посильную помощь в прибыльном начинании сметливому человеку, вне зависимости от рангов и сословного положения, уважало и высшее общество, и негоциантство, и значительная часть мещанства.

Казимир Иванович в губернии имел власть глубокую, и всю её теперь, в этот тяжёлую и трагическую для Отчизны пору употреблял на помощь военным в организации обороны. А что Наполеон всей своей мощью обрушится на Смоленск, знающий историю, губернатор нисколько не сомневался. Не было в истории России ни одного, сколь-нибудь крупного нападения врага с западных рубежей не миновавшее

Смоленской земли….

– Кончилась наша спокойная жизнь. Всё двинулось. Многие из дворянства, помещики, да и купеческие в дорогу засобирались. Даже те, коих раньше и першероном с места не сдвинешь. Приятель мой Александр Юрьевич из Рославля который, граф Норовский c семейством, знакомый тебе Иван Савич Поречаев давно в Москву подались, да и другие тебе известные…. Непонятно мне Илья Алексеевич чего ты сидишь? Чего ждешь? Али, думаешь, француз тебя не заметит? Заметит, ещё как

заметит…. Право, брал бы ты Марию Алексеевну, да и в Москву.

Илья Алексеевич внимательно посмотрел на барона и ничего не ответил….

Наскоро отобедав, губернатор отбыл. А князь ещё долго сидел в кабинете за столом, записывая что-то в изящный кожаный блокнот….

Я плохой шифровальщик. В колледже с этой дисциплиной у меня были серьёзные проблемы, но одно я усвоил крепко, любой шифр, разработанный одним человеком, может расшифровать другой. Хотя в нашем случае, скорее всего, действует исключение из правила – самая мощная шифровальная машина не смогла «расколоть» блокнот. Вероятно, князь и сын знали систему шифра, то есть говорили на одном языке.