Андрей Валентинов - Аргентина. Лейхтвейс

– Надеюсь, не язвенник?

Служивый чуть задумался, но ответил твердо:

– Потребляет.

Шофер остался на месте, Красный Нос и говорливый направились к машине. Дикобраз расправил плечи… Нет, не Дикобраз. Его светлость Алессандро Руффо ди Скалетта!

«Князем вы себя ощущаете только при общении с правоохранительными органами», – очень верно заметил Антонио Строцци. Каждому дикобразу – свои иглы.

– Добрый день! – уныло, без малейшего выражения, проговорил Красный Нос. – Я Луиджи Казалмаджиоре, секретарь муниципалитета нашей коммуны. А вы, как я понимаю…

Бывший берсальер широко улыбнулся:

– Обойдемся без титулов. Просто «князь». Руффо ди Скалетта, из северных Руффо.

Сам же мысленно посочувствовал Красному Носу. Легко ли жить с фамилией в семь слогов? Неудивительно, что потребляет.

Казалмаджиоре (Ка-зал-ма-джи-о-ре) заглянул в документы, шевельнул губами. Подумав немного, почесал в затылке.

– Все верно… князь. Уж извините, мы на ваш счет особых разъяснений не получали.

– А и не надо, – Руффо-северный легкомысленно махнул рукой с красной полоской на запястье. – Где тут ваша гостиница? Которая для туристов?

* * *

– Альянико! – все еще твердым голосом заявил Красный Нос. – Его надо всенепременно испробовать. У нас тут, синьоры, не просто альянико, а альянико греко с виноградников горы Вультуре. Лучшего во всей Лукании не найдете. А все прочее, я вам скажу, баловство.

– А г-граппа? – заикнулся было говорливый конвоир. – Мне эта кислятина, признаться не очень.

Казалмаджиоре укоризненно покачал головой.

– Вы еще не пробовали здешней граппы, синьор. Не рискуйте своей молодой жизнью. У нас в городе два врача, спросите любого из них.

Спор грозил затянуться, и князь, протянув стоящему рядом хозяину купюру покрупнее, указал взглядом на стол. Тот понимающе кивнул и растворился в полумраке.

При гостинице, как и думалось, имелся ресторанчик, небольшой, совершенно деревенского вида, но очень уютный. Там и расположились, заняв большой угловой стол. Красный Нос сперва порывался отправиться к начальству с докладом, но князь наставительно заметил, что еще не определился с временем аудиенции. Казалмаджиоре осознал и покорился обстоятельствам. Потребил – и достаточно быстро принялся розоветь. Служивые, народ крепкий, вид не переменили, но заметно обмякли. Дикобраз, вспомнив фронтовые навыки, также оставался бодр. Дождавшись пока на столе появится очередная тяжелая бутыль, он наполнил глиняную рюмку и встал.

– Друзья! Позвольте пару слов.

Несколько секунд подождал, прикидывая стоит ли рисковать. Усмехнулся и решил: пусть. Княжить – так на полную катушку!

– Прежде чем мы выпьем, хочу рассказать одну забавную историю. В XVI веке мои предки поссорились с испанским королем. Кто был прав, а кто нет, уже и не скажешь. Но сохранился указ, согласно которому Его Католическое Величество взял под свою руку владения Руффо в Южной Италии. Потом они помирились, король повелел все нам вернуть, однако началась война, и часть своих земель мы так и не получили. С тех пор прошло почти три века, все забылось, но закон есть закон. Согласно ему, я, старший из северных Руффо, имею полное право именоваться князем Руффо ди Скалетта ди Матера.

И с превеликим удовольствием выпил. Присел и понял, что с удовольствием бы закурил. Вокруг было тихо, но вот послышался не слишком уверенный голос младшего из конвоиров:

– А-а… А документы сохранились?

Князь ди Матера снисходительно усмехнулся.

– Даже в двух экземплярах. В семейном банковском сейфе – и в архиве Неаполя. Кстати, мой дед подсчитал, сколько задолжало нам итальянское правительство за эти века. Не то, чтобы очень много, но на линкор вполне хватит.

Пока за столом переваривали новость, князь подумал о другом линкоре, не выдуманном, настоящем. «Джулио Чезаре», итальянский флагман – и Кувалда на флагмане. Дуче любит символы, значит его цель – на море. Порт? Военная база? Испанские стационары стоят в Валенсии… Задумался и не заметил, как на стол опустилась еще одна бутыль, куда тяжелее предыдущей. Оглянувшись, увидел непроницаемое лицо хозяина. Тот был уже не один, рядом, поглядывая куда-то в сторону, стояла почтенного вида синьора, наверняка супруга, а из-за стойки косила глазом юная черноволосая синьорина. Заметив княжеский взгляд, смутилась, но ненадолго. Выпрямилась, расправила плечики, улыбнулась…

Покойный доктор Геббельс был уверен, что задачи пропаганды решает радио. В Матере он бы остался без работы.