Т. Волшаник - Остановка на пути домой

***

Рохан видел не один и не два, а три или четыре сна. Они были необычно красочны, ярки и до странности последовательны и логичны, что редко бывает во сне. В основном сновидения сплетались из образов детства. В последнем он оказался со своими родителями на берегу моря. Воды он не видел – она сверкала в ярком солнечном свете, слепя глаза, зато светлый, почти белый песок весь из круглых отчетливых песчинок он различал очень хорошо. Песок был так горяч, что на него было трудно наступить, но стоило потерпеть несколько секунд, пока ступни не привыкнут, и по телу начинало разливаться необыкновенно приятное тепло, которое шло как будто изнутри. Потом он сидел по-турецки и играл с песком, во сне как наяву ощущая его шелковистое прикосновение. Руки легко проникали в глубину, и кончики пальцев дотягивались туда, где было уже не горячо. Он пытался очень быстро вырыть ямку и добраться до этого плотного прохладного слоя, но песок тут же нагревался и осыпался, образуя небольшую воронку. Потом Рохан лежал на немного колючей подстилке, очень хотел загореть и постоянно вертелся, подставляя лучам то живот, то бока, то спину, пока они не накалялись на солнце. Он был готов наслаждаться теплом и беззаботностью еще и еще, но как раз на этом месте проснулся.

Некоторое время Рохан не мог понять, в чем дело, хотя его явно что-то беспокоило, и, в конце концов, сообразил: он проснулся оттого, что замерз. Во сне взрослый Рохан вертелся как его маленький альтер эго из сновидения, и одеяло уже давно лежало на полу, а в каюте было свежо. Он любил спать в прохладе под теплым одеялом, перед сном всегда убавлял температуру. При своем немаленьком росте он старался обзавестись одеялом длиннее обычного, чтобы можно было натянуть его до самого носа.

Сейчас он был удивлен: мозг во сне реагирует на физические ощущения тела, и подобное было бы естественно увидеть, если бы ему было жарко.

Пытаясь согреться под прохладным полотном пододеяльника, Рохан думал, что бы это могло значить. Он относился к снам примерно так же, как к интуиции, не видя в них никакой загадки, ничего, что нельзя было бы объяснить с помощью физиологии, психологии, да и просто здравого смысла.

В молодости, следуя услышанному где-то совету, он «загружал подкорку»: перед сном настойчиво размышлял о чем-то, что ему требовалось разрешить, чтобы мозг во сне доделал работу – сам, без его участия. Чаще всего этим чем-то становились задачи курса высшей математики, которые ему больше всего хотелось решить именно так – совмещая приятное с полезным. Не то, чтобы она ему плохо давалась, но он чувствовал какую-то досаду от того, что приходится тратить время на нечто до такой степени абстрактное. Его усилия ни к чему не приводили – он не мог увидеть во сне решения, и назавтра, садясь за пример, обнаруживал свою голову в том же состоянии, в каком он ее оставил накануне – в ней не появлялось ни одной новой идеи.

Позже он пробовал использовать сны для самоанализа. Когда ему снился особенно яркий сон, сразу по пробуждении он записывал подряд все мысли, которые, цепляясь одна за другую, всплывали в его голове после первого толчка – мысли о сне. По идее, в цепочке этих мыслей должно было оказаться подавленное цензурой рассудка желание. Но у Рохана эти психоаналитические изыскания так ничем и не кончались: в записанном потоке сознания он был способен разглядеть только признаки заботы о делах дня сегодняшнего. Он забросил психоанализ, а сны – не иначе, как поняв всю безнадежность своего положения – вообще стали вылетать из памяти, стоило ему только открыть глаза.

На сей раз Рохану тоже не удалось прийти к каким-то важным заключениям, потому что, согреваясь, он очень скоро почувствовал приятную предсонную тяжесть, а мысли его, теперь уже наяву унеслись в детство, к его деду.

Дед никогда его не поучал – и как же так получилось, что во всех своих делах – от важных до самых незначительных – Рохан руководствовался его уроками? Вот, например, дед научил его бороться с бессонницей. Какая могла быть бессонница у маленького мальчика? – ему просто не хотелось, чтобы прекращался поток впечатлений этого дня. Но он слышал, как сетовала по поводу бессонницы его бабушка, и тоже сетовал, а дед лукаво делал вид, что верит ему и хочет помочь. Для того чтобы быстро заснуть, говорил он, нужно некоторое время полежать без одеяла – пока не станет чуть-чуть зябко, а потом укрыться потеплее… Вот и сейчас получилось, как дед советовал, и, несмотря на обилие впечатлений дня и ночи, Рохан крепко заснул, и проспал уже без всяких сновидений до звонка будильника.