Игорь Ржавин - Падение в неизвестность

Он – это командор космической разведки Плат Киян, тот самый Киян, чудом выживший на Койоне – планете земного типа, где планировалось размещение новых колоний землян.

Багровый диск Руфы – солнца Койоны, на глазах таял, поедаемый дальними сопками, которые отливали золотисто-зеленым светом от покрывавшей их растительности. А небо уже дырявили крупные бриллианты звезд, размытые вечерним туманом, и Плату почему-то казалось, что звезды скорбят вместе с ним. По телу пробежала мелкая дрожь от повеявшей вдруг прохлады и от пришедшей к нему ясности ума.

Мысли постепенно упорядочились. Он нехотя посмотрел на восток. Последний кричащий луч заката кроваво осветил столбы, еще не успевших осесть, пыли и газа. Эти гигантские следы проделали покинувшие Койону час назад четыре ионолёта с оставшимися в живых колонистами на борту. И Плат, в тот момент, когда тьма сгустилась над ним, пожалел о своем неумолимом решении остаться, вопреки уговорам соратников и требованиям спасателей лететь на «большую банку» (так все «космачи» шутливо называли космический городок, и вправду напоминающий своей приплюснутой формой консервную банку), болтающуюся в пространстве, между двумя звёздными системами.

Киян большой силой воли одернул себя от этой угнетающей мысли. Ему очень хотелось окунуться в холодную воду, чтобы окончательно успокоиться и прийти в себя. Но кругом, лишь, смеялась ему в лицо своей удушающей гарью чернота обугленной почвы и оплавленных камней.

Плат, осознав всю безысходность своего положения, рухнул на землю от усталости физической и умственной. Через какое-то мгновение им овладел крепкий и безмятежный сон, в котором, с поразительной точностью в деталях и подробностях, стала прокручиваться история, произошедшая с ним и его колониальной экспедицией.

Корабль уже вышел из режима гиперсветового прыжка, очень точно и своевременно выскочив в заданных координатах пространства. А экипаж, после строгого постанабиозного карантина, без особых осложнений, завершил курс психофизической адаптации. До Койоны оставалось несколько часов. В это время участники разведгруппы заполняли досуг различными делами, не входящими в их обязанности. Всего в группе было пять человек. Командор находился сейчас вместе с врачом в бассейне, где Ольстин Хорт, по совместительству ещё и астробиолог, захлебываясь от положительных эмоций, проявлявшихся благодаря прохладной воде, читал лекцию по генной инженерии, хотя его случайному слушателю пока было не до этого. Плат, плескаясь в беспокойной воде бассейна, думал о предстоящей встрече с планетой и перебирал в голове все возможные внештатные ситуации, связанные с выходом межзвёздного ионолёта «Орей» (что по-древнерусски означает «ярый») на орбиту Койоны. Непредвиденные обстоятельства могли возникнуть во время запланированной посадки на планету двух разведывательных катеров. Терзаемый каким-то странным предчувствием, Киян неторопливо вылез из бассейна и, миновав «сушилку», оделся с надлежащей его должности аккуратностью, для того, чтобы проведать остальных, за жизнь и здоровье каждого из которых командор нес личную ответственность перед Центром.

Киян первым делом заглянул в «раёк» (церебротронный отсек), где застал астрофизика и кибернетика за просмотром гипнофильмов. Оба космонавта: Демстик Рамен, и Никлот Силистан, с электродами на висках, блаженно прикрыв веки, развалились на креслах и тихонько посапывали. Командор, ухмыльнувшись, не стал их тревожить раньше времени и вышел. Проходя по коридору, он услышал доносящиеся из «рекреатора» (проще – спорт-зала) яростные женские вскрикивания, короткие и пронзительные. Плат, остановившись, подумал: «Боже! Зачем ей это нужно?» Но, немного поколебавшись, открыл дверь – ему всегда было интересно смотреть на ее «разборки» с Молчуном. Пятым членом группы была девушка с совсем не женской специальностью – бортинженер. И сейчас, даже в свободное время, она занималась не совсем женским видом спорта. Дана Кроут, сопровождая выкриками свои молниеносные тычки и пинки, «обрабатывала» манекена-робота. Это далеко не безобидное запрограммированное чучело, в свою очередь, не только блокировало атаки противника, но и отвечало беспощадными встречными ударами в уязвимые места тела своего «домогателя», отчего бортинженер нередко ходила с расквашенной губой и синяками на руках, или очень заметно прихрамывала. Но, несмотря на столь значительные увечья, Дана задалась целью довести до совершенства свое боевое искусство. Она нравилась командору своим упорством. И в то же время Плат, сознательно подавляя в себе всякую симпатию к этому прекрасному существу, относился к ней так же строго, как и к остальному джентльменскому составу экипажа.