Константин Костин - Нулевой год

– Обеспечу, – заверил дядя, вынимая руку из кармана.

– А уж я прослежу, чтобы никто, – дед Анисим поднял высоко вверх скрюченный морщинистый палец. – Слышите? Чтобы никто не баловал!

– А у попа Рендж Ровер тоже экспроприируешь? – поинтересовался кто-то.

– Ну зачем так? – облегченно вздохнул полковник, вытирая со лба пот рукавом. – Автомобиль ему нужен для выполнения своих прямых обязанностей… он же теперь – патриарх!

– Как патриарх? – ужаснулся отец Илья.

– А что, на этой планете есть еще один священник? – усмехнулся высунувшийся из люка участковый.

– Ну а ты, сын мой, получается – министр МВД, – парировал батюшка. – Ведь другого милиционера на планете тоже нету!

Теперь побледнел и капитан…

Следующие несколько дней были целиком посвящены продразверстке, сбору и обработке статистики. Национализация происходила, в целом, почти добровольно. Лишь изредка приходилось передернуть затвор дробовика. Если кто-то пытался что-то утаить – помогали соседи, решившие вдруг проявить гражданскую ответственность. Магазин и несколько ларьков были раскулачены в первую очередь. Продукты, компьютеры, принтеры, фотоаппараты, инструменты и т. д. складировали в бывшем колхозном ангаре, обнеся его колючей проволокой и установив круглосуточную охрану. Питание на первых порах установили строго по талонам, которые вручную рисовала Марина, а дядя заверял своей подписью. Собственно, тут и начались первые сложности. Ну да, типа до этого легко было… Если рассады табака в деревне были, то чай и кофе оказались в дефиците. Их занесли в список лекарственных препаратов, и выдавали только тем, кому полагался усиленный паек.

Конечно, не все хотели жить честно – случались случаи спекуляции, когда отдельные личности пытались выменять припрятанные запасы на золото. Впрочем, такие моменты искоренялись сразу – имущество спекулянтов конфисковывалось, а вот что делать с самими преступниками… расстрелять было слишком жестко, лишить свободы – мягко, ведь их все равно приходилось кормить. До принятия решения их просто закрыли в церковном подвале.

Но когда удалось выявить наркоторговца – молодой парень пытался выменять еду на героин, дядя оторвался по полной. Он устроил показательный суд на деревенской площади, и расстрелял мерзавца собственной рукой. Стоит отметить, что наркоторговля после этого прекратилась полностью.

Перепись показала, что в деревне осталось около двух с половиной тысяч человек – 937 женщин, 715 мужчин, и 693 ребенка в возрасте до 16 лет. Профессии были представлены самые разнообразные – врачи, геологи, плотники, каменщики, сварщики, механики и так далее. Даже один браконьер – так пожелал записаться дед Анисим.

В нашем распоряжении оказалось 297 гладкоствольных ружей, 32 нарезных карабина, 14 Наганов, 3 пистолета Маузер, 17 пистолетов ТТ, 3 Люгера и один Вальтер. Более того – нашлись даже два пистолета-пулемета Судаева, один ППШ и один МП-40! Про пулемет я уже упоминал, но, поскольку тот потреблял патроны британского калибра.303, коих в наличии не оказалось, то был совершенно бесполезен. Для остального арсенала боеприпасов хватало. Да, еще оставались и дядины запасы, которые он предпочел скромно не указывать в переписи.

Терпимо дело обстояло и с техникой. 213 легковых автомобилей, 38 грузовиков, комбайн, и 32 трактора, из которых 7 – гусеничных. Мотоциклов – больше пятисот, практически по одному на двор. С запчастями, шинами и топливом было значительно хуже. Даже с учетом того, что в деревне была АЗС, топливо на которую завезли буквально перед самой катастрофой, а у каждого автовладельца конфисковали не менее канистры бензина, все равно надолго нам его вряд ли хватит.

Еще одним положительным моментом можно считать, что скотины тоже хватало – коров, свиней, даже несколько коз и коней. В сложившейся ситуации, в режиме строгой экономии – даже с избытком. Домашней птицы – вообще без счету.

За то время, что мы наводили порядок в деревне, трава успела позеленеть, а почки на деревьях – набухнуть. Весна в этом году была, мягко говоря, ранняя. Удостоверившись, что ситуация стабильная, политически и социально выверенная, в сопровождении грузовика с десятком ополченцев, мы нанесли визит на завод.

Вот здесь в самом деле царила разруха. Без должного руководства работяги просто бухали, а этого добра, слава Богу, на Руси всегда хватало. В принципе, это был первый, и один из самых значительных политических просчетов. Следовало разделиться на две команды, одну оставить в деревне, а вторую отправить сюда на следующий же день. Ведь металлургический завод, теперь – единственный на всей планете, представлял собой серьезный стратегический объект.