Григорий Филановский - Заходите завтра

— А-а-а… Где? Где алмаз? Кто взял?

— Должно быть, съело… — пробормотал Печ.

— Что? Съело?! Три с половиной тысячи! Почти все вложил… Съело…

Купиш кинулся на Виктора, но я инстинктивно подставила ему ножку; пока хозяин поднимался с пола, мы уже были на лестничной площадке второго этажа.

И Витя вновь потянулся к звонку. Я чувствовала, что отговаривать его бессмысленно…

За письменным столом неподвижно сидел седой человек. Под стеклом на столе улыбалась круглолицая девушка с чуть раскосыми глазами, с высокой прической. В центре лица, там, где, по идее, помещается нос, было отверстие, как от пули. Мы с Витей дружно вздохнули.

— Ей было немногим больше, чем вам, ребята. И я даже не представляю какая она теперь. Это все, что у меня осталось от любви. Разве я не имею права говорить это вслух?.. Я часто целовал ее в носик, а она при этом смеялась. Курносая…

Мы верили ему на слово. И я думала — каким способом он станет реставрировать свою любовь? Или, в конце концов, неважно, осталась ли от нее попорченная фотография, небрежное письмо или часы, на стрелки которых она глядела когда-то…

А на первом этаже шел пир горой. И, видно, ничего особенного здесь не произошло. Нас с порога потащили к столу:

— Пока не выпьете по одной, никаких разговоров не будет! Бутылочка самого лучшего специально вас дожидается…

Тот, кто приглашал, поднял заветную бутылочку и замер: пуста: в пробке и в донышке аккуратные отверстия, под столом лужица.

— Твоя работа?

Виктор сумрачно кивнул головой.

— Такую штуку вижу впервой. Но в другой раз, малый, придумывай повеселей фокусы…

Мы спустились еще и в подвал. В цементном полу тоже виднелась дырочка, уходящая невесть куда.

— Витя, я виновата, но, согласись, зачем тебе было придумывать такое? Изобретать, так что-нибудь полезное, а не разрушительное. Помнишь из истории — Бертольда Шварца, — выдумал порох. Тоже мне… Вот у нас в классе, если ты заметил, есть такой Вася Нежинский, хоть отличник, но, я уверена, пороха он не выдумает…

Витя как будто бы соглашался со мной. И глядел на меня, словно впервые увидел после разлуки:

— Возьми-ка этот шарик на память, ладно?..

Первый подарок. Ладно…

— Ну, чего бы тебе хотелось, Нина?

Мне бы, конечно, больше всего хотелось модельные туфли, но разве их можно взять и выдумать из воздуха? И вообще, я же не скажу такое мальчику, вдобавок изобретателю. Подумала вслух:

— Вот у нас на будущей неделе сочинение, а я, наверное, не успею подготовиться.

Витя несколько минут смотрел сквозь меня, машинально крутя верхнюю пуговицу куртки:

— Заказ принят. Пошли-ка теперь в кино…

В понедельник перед началом уроков он вручил мне обещанное, о котором я и думать забыла. Обыкновенную с виду авторучку, разве что несколько толще и тяжелее. Но, оказывается, она была не ручкой, а Ручкой…

На истории я решила накатать записочку: «Майка, зверски хочу жулик, гони 12 коп.» Почерком, похожим на мой, но куда каллиграфичнее, Ручка вывела: «Уважаемая Майя! В виду того, что у меня возникло непреодолимое желание съесть кисло-сладкий хлебец („жулик“ — прост.), стоимостью ноль рублей 12 (двенадцать) копеек, прошу тебя дать мне указанную сумму взаймы. Пожалуйста. Спасибо. С уважением.» Майка так посмотрела на меня, потом на Витю, потом снова на меня, что историчка сделала ей замечание.

В перемену я спросила у Вити — может ли Ручка помочь выпустить стенгазету?

— Нет еще, — он показал на светлый глазок в корпусе, — она ведь не заряжена. Впрочем, если хочешь, за пять минут.

Мы пробежались по этажам школы, останавливаясь у каждой классной стенгазеты и попутно наводя микроэкранчик Ручки на статьи и рисунки. Еще через пять минут похожая газета висела в нашем классе. Называлась «Прожектор». В ней была передовая: «В канун решающей четверти». Заметки: «Все в физический кружок», «Наша команда», «Новости науки». Карикатура на нерадивого дежурного, виньетка.

Я подумала о том, что вообще такая ручка отлично облегчает труд школьника. И хорошо бы выпустить их побольше, серией «массовая»… Но это уж не моя забота. Главное теперь было подготовиться к сочинению на тему: «Простые люди в романе Льва Толстого „Война и мир“».

Откровенно говоря, ни Витя, ни Ручка романа не читали, он — только смотрел киносерии, а она — учебник. Их сочинение было готово за десять минут — все, что нужно. А затем Витя законно передал Ручку мне. И тут началось…