Сергей Павлов - Лунная радуга (сборник)

– Ну что там, Свен?

Молчание.

Я обернулся. Болл снимал с настольной лампы затемнение. Наконец ответил:

– Ничего. «Я ушла» – и больше ничего.

– Как ушла?

– А вот так и ушла. Пора бы знать, что женщины не любят опрометчивых советов.

– «Бездна-Д-тысяча десять», вызываю на связь. Я – «Волна», я – «Волна», вызываю на связь. Прием…

Я подошел к микрофону. Взял. В руках – неприятная дрожь.

– Я – «Бездна», я – «Бездна»… «Бездна-Д-тысяча десять» слушает «Волну». Прием…

– Доброе утро, ребята! – бодро приветствовал нас голос Дуговского.

Я с тоской посмотрел на залепленный буквами акварин и дернул рубильник внешнего освещения. На фоне вспыхнувшего жемчужного зарева черные буквы казались траурной вороньей стаей.

– Доброе утро, шеф. Что нового? Прием.

– Четыре года назад «Ладога» совершала спецрейс из Санкт-Петербурга в Мельбурн, имея на борту контейнер для транспортировки биоаналоговой системы «Сенсолинг-четыре». Кроме сопровождавшей контейнер группы научных работников, на эйратере находился руководитель отдела высшего моделирования Александр Кером…

У меня зарябило в глазах, ноги подо мной ослабели, и я вынужден был сесть в кресло. Больше я не слушал Дуговского. Я вспомнил.

…На песчаной дорожке колыхалась теневая сеть тополиной листвы. Парк наполнен мириадами летающих пушинок. Без устали кружатся, кружатся, сбиваясь в рои и сугробы, срываются с места вдогонку за легким, капризным хозяином-ветром, несутся куда-то, не зная куда и зачем.

Я снимаю пушинку у Лотты с волос и сдуваю в общий хоровод.

– О чем ты думаешь, Лотта?

Помедлив, отвечает:

– О тебе, о себе… О нас с тобой. И еще немножко об отце.

Вздохнула… Она всегда почему-то вздыхает, когда говорит об отце.

– Ты сегодня поссорилась с ним?

Молчит. Значит, поссорилась.

– В институте?

Кивнула. Значит, расскажет.

– Понимаешь, Игорь, у него опять неудача. Как только биоаналог – так неудача…

– Если дело касается биоаналогов…

– Нет, нет, погоди! Я и без тебя знаю, что бионетика топчется в этих вопросах на месте. Но отец предполагает, что только он и Алан Чэйз из Мельбурна близки к решению этой проблемы. Сегодня он предложил мне стать прототипом своей пятой системы.

– Но ты, я вижу, не согласна, – рассеянно заметил я.

Меня удивительно мало волновали проблемы бионетики даже мирового значения. Особенно сегодня, когда пушинки тихо садились на волосы Лотты.

– Да, я отказалась. Они так страшно молчат…

– Кто?

– Биоаналоги. После наложения матрицы прототипа они почему-то замыкаются в себе и отказываются выполнять задания экспериментаторов. Может быть, оттого, что они начинают чувствовать себя живыми? Отец говорит, что это неправда, что искусственный мозг остается просто машиной, но я уже не верю ему… Мне кажется, что сенсолинги – так называет их отец – это совершенное подобие живого мозга. Три года назад с меня сняли матрицу для сенсолинга номер четыре… Сегодня я хотела взглянуть на него, однако отец решительно воспротивился. И я не знаю, чем объяснить…

Я посмеялся над страхами Лотты и закрыл ей рот поцелуем…

– Прием, прием!.. – выкрикнул Дуговский. – «Бездна», почему не отвечаете? «Бездна»… Прием!..

– Конец передачи! – крикнул я и ударил по клавишам.

Подбежал к акварину и с силой смахнул пропитанные глицерином буквы. Едва взглянул поверх пустынного дна, бросился к пульту.

Это было последнее, что я отчетливо помнил на станции…

Микрофон раскачивался перед лицом, как воротник огромной кобры. Быть может, это не он раскачивался – я сам. Раскачивался и кричал. Дрожал от крика, безумствуя горлом:

– Лотта-а-а, верни-и-сь!!! Лотта!!! Лотта-а-а!..

И все нашаривал пальцами регулятор громкости.

– Лотта-а! Лотта-а-а!!! Верни-и-сь!!!

Кажется, плакал.

Болл поволок меня в каюту. На диване я, уткнувшись в подушку, утих. А где-то внутри – раскатами:

«Ло-о-о… Го-го-о!!! Верни-и-сь… Го-го-го!!!»

Вскинулся пружиной, выскочил в салон. И – прямо в люк… Сорвал одежду, растерзал пакет… Давление вминает ребра.

Вода освещена прожекторами. Кружатся, точно хоровод огней. И Манты кружатся – пушинки тополиные… А я, как сорванный кленовый лист, падаю в темные бездны. И вокруг грохочет, не утихая:

«Лотт-а-а-а!!! Верни-и-и-сь!!! Ого-го-о-о!!!»

Будто бы голос Болла слышу. Не будто бы, а реально. Говорит кому-то:

– Ничего страшного, за него я спокоен. Заработался, двое суток не спал.