Сергей Галихин - Эра Водолея (главы из романа)

Ударила длинная пулеметная очередь. Головы, торчавшие над баррикадой, исчезли. Не замечая ссадин на локтях и ладонях, Зубков влип в асфальт и внутренне сжался, словно пружина, в ожидании паузы. Над баррикадой поднялся человек в черном бушлате и бескозырке, с самодельным гранатометом на плече. Шайтан-труба гулко ухнула и выплюнула начинку. За спиной у Зубкова что-то бабахнуло, и выстрелы прекратились. Как только пулемет замолчал, Костя подскочил с асфальта и, вложив всю свою энергию в ноги, бросился к баррикаде. Его сердце было готово выпрыгнуть из груди и убежать вперед.

— Давай, братишка, давай! — орал человек в бушлате, размахивая бескозыркой над головой.

«Это не береты, а бескозырки», — думал Костя, с немыслимой скоростью переставляя ноги.

Из последних сил, словно спринтер на олимпийском финише, Зубков вбежал за баррикаду сквозь узкую брешь. Пока он, тяжело дыша, опускался на колени, за его спиной упал холодильник и закрыл проход. На холодильник легли два огромных электродвигателя и смятая телефонная будка.

— Ну что, успел? — улыбнулся человек в бушлате с погонами старшины второй статьи. — Не дрейфь, братишка. Балтика не подведет.

Старшина нацепил бескозырку и встряхнул сидящего на асфальте Зубкова за плечи. Он коряво улыбнулся в ответ и огляделся. В ушах у Кости по-прежнему звенело. Рядом с ним стояли полтора десятка матросов при полном параде. В черных бушлатах с горящими огнем пуговицами и пряжками ремней в якорях и, естественно, в роскошных клешах. Их черные короткие сапоги были надраенными до блеска.

— Полундра! — крикнул молодой, коротко стриженный матросик, стоявший на верху баррикады. — Коробочки идут.

— Свистать всех наверх! — гаркнул старшина и заиграл на боцманской трубке.

Матросы сорвались с места и зашуршали клешами.

Костя поднялся с асфальта и огляделся. Самооборонщиками здесь и не пахло.

Баррикада была во власти матросов Балтийского флота. Счетом их было двадцать один. Баррикада полностью перегораживала Большую Якиманку, от стены дома на левой стороне до стены магазина на правой. В десяти метрах от баррикады, на автобусной остановке, сидели два связанных человека.

Очевидно, это были представители новой власти, чье присутствие на блокпостах было практически обязательным. За остановкой стоял «газик». От Садового кольца к баррикаде двигался бензовоз. Шел тяжело. Зубкову показалось, что на подножке бензовоза кто-то стоит.

— Слушать в отсеках! — гаркнул старшина.

Зубков обернулся. Все матросы осторожно выглядывали из-за баррикады, а старшина стоял в полный рост, поставив одну ногу на корпус разбитого телевизора, и в морской бинокль разглядывал неприятеля.

— По местам стоять, с якоря сниматься! — скомандовал старшина, чеканя каждое слово. — Прямо по курсу восемь дымов. Шесть катеров и два линкора.

За ними до роты пехоты. Дистанция два кабельтова.

Сзади два раза прокряхтел осипший от возраста автомобильный клаксон.

Все обернулись. В пятнадцати метрах от баррикады останавливалась машина ассенизаторов. Цвета она была оранжевого, и лет ей было никак не меньше тридцати. С подножки спрыгнул молодой матросик со смешно оттопыривающимися ушами. От прыжка его бескозырка, которая была ему явно велика, чуть не упала.

Матросик успел ее поймать и засеменил к старшине. Все матросы сползли вниз к машине.

— Слушай мою команду! — продолжил старшина. — Из всех калибров, залпом, заряд дымный!

Пли!

Два матроса прижали к бедру ружья для стрельбы дымовыми шашками и дружно «плюнули» в сторону неприятеля.

— Повторить три раза! — скомандовал старшина и начал спускаться вниз.

Матросы, галдя, суетились возле большой оранжевой бочки с дерьмом.

Зубков стоял в некоторой растерянности от завораживающего зрелища военной субординации. И не просто военной, а военно-морской. И не просто военноморской, а балтийской.

В ушах у него гудело уже меньше.

— Товарищ старшина… — затараторил матросик, приложив руку к бескозырке, но старшина оборвал его.

— Где тебя три часа носило, краб обглоданный?!

— Машину сразу нашли, — оправдывался матрос, — вызвали на аварию и реквизировали. А переходник долго сделать не могли.

— Пустую пригнали?

— Никак нет, — улыбнулся матросик, — больше половины.

— Железняк!

— Я, — отозвался матрос двух метров ростом и не менее метра в плечах.

Голова его, минуя шею, переходила в плечи.

— Тащи машинки.

— Есть.