Сергей Фокин - Предание. Долина Грез

– Что вам от меня надо, я нечего не сделал плохого!

– Это теперь не тебе решать. Но одно ты можешь сделать точно. Выбирай: сдашься сам и больно не будет, будем брать силой и тебя покалечат, увы, но третьего здесь не дано.

– А я, пожалуй, рискну!

– Ты сделал не верный выбор.

Кинсли изо всех своих возможных сил, пытался выбиться из лап неприятеля, но в конечном счете получив оглушающий удар, распластался в луже, потеряв сознание. С пробитой в голове раны, лениво закапала кровь.

Во время отключки ему привиделась Россия, учеба, друзья… Почему именно этот отрезок памяти, он и сам не знал. Возможно последствие удара, оторвало эти воспоминания из самых глубин его разума в очередной раз прокрутив их в прямом эфире закрытого показа.

Когда он очнулся, было темно, практически. Уайдер понял, что на нем надет тот самый мешок. Через него ели-ели пробивались лучики света. Кругом разносились различные голоса, перебегая от одного уха к другому. Понятное дело, суета. Он мог слышать только отрывки, которые ничего связного не могли ему дать.

– …Когда их привезут…

– …Все по плану…

– …Месть…

– …Правосудие…

– Что все это могло значить? Я вел самую, что не на есть честную игру. Бизнес штука хоть и сложная, но я точно знаю, что нигде не ошибался… – Пытался он сквозь боль и шум в ушах, проанализировать случившееся, пока его мысли не оборвал подъехавший грузовик. По прошествии десяти минут ему сняли мешок.

Он сидел привязанный к стулу, напротив него так же связанные, находились мужчина и женщина. К вискам обоих были направлены дула автоматов.

– Мама!? Папа!? Но, как? Я давно считал вас мертвыми. Что здесь черт возьми происходит?

– Прости нас, прости за все!

– Простить?! Зачем вы так со мной поступили. Вы хоть себе представляете, как я жил все эти годы? – Он не мог сдерживать слез от причиненной боли. – Это жестоко. И я вам скажу, я не так сильно рад вас сейчас видеть, как вы судя по всему думаете.

– Плакать – это хорошо! Слезы смывают эмоции. – Ехидно похлопал его по плечу один из избивших громил.

– Сынок, поверь, так было необходимо…

– Так, хорош трепаться, родственнички. – Подошел к ним один из присутствующих. По его статному виду было понятно, что он здесь главный. – Я знаю, что они тебе передали все свои деньги, в надежде, что я никогда не смогу об этом узнать… но мир так устроен, что повсюду есть уши.

– Я не понимаю, о чем вы…

– Не юли со мной, сынок! Я с тобой шутить не стану, у тебя две минуты на то, чтобы сказать мне где деньги. Мои деньги! А иначе я просто убью одного из них.

– Это полный бред! Я до сегодняшнего момента даже не знал, что они живы…

– Жаль! Но время не стоит на месте. Тик-так, слышишь, как уходит чья-то жизнь?

– Вы спятили!

– Ты себе не представляешь, как давно. Я так долго гонялся за вами. Больше десяти лет не может быть потрачено зря. Сегодня настал миг моего триумфа и мои желания наконец-то осуществляться.

– Сынок, прости нас, прости за все свои страдания. Мы проиграли, скажи им где деньги, а потом мы наверстаем все упущенное время. Обещаем, всю будет хорошо.

– Какие деньги, мать вашу! – Орал он во все горло. – Я ничего и не от кого не получал.

– А ты талант, – вмешался главарь похитителей, – красиво играешь. Предки научили, или в театральное в свободное от работы время ходил.

– Я не знаю, о чем вы, но сколько они вам должны. У меня нет их денег, но я могу снять со счета свои, у меня есть пять-семь миллионов долларов.

– Ты смеешь шутить со мной!?

– Даже и не думал, сэр.

– Пять… нет, вы слышали… пять-семь миллионов. Мне не нужны твои пять миллионов. Я хочу свои сорок миллиардов!

– Да вы издеваетесь! Я таких денег даже в глаза ни разу не видел! – У Кинсли от крика аж глаза из орбит повылазили.

– А ведь очень жаль. Время вышло. Убейте отца.

– Не-е-ет! – Но тут же прогремел одиночный выстрел и его мозги раскидало по платью жены, которая от жуткого зрелища сразу потеряла сознание.

– Приведите ее в чувство, не хрен спать. В гробу у нее будет уйма времени. До этого момента осталось совсем чуть-чуть.

– Ты сукин сын, как только я выберусь, я лично тебя задушу и высосу твои наглые глазенки.

– Бла-бла-бла. Тебе не запугать меня сынок. Я слышу подобное, практически каждый день и как видишь цел и не вредим. Все, что ты можешь мне сделать, так это почмокать болт, но лучше скажи где мои деньги, а не то твоя шлюха-мамаша последует вслед за гомиком-отцом. У тебя две минуты. Время пошло. Тик-так, слышишь, как уходит чья-то жизнь?