Жюль Верн - Том 9. Архипелаг в огне. Робур-Завоеватель. Север против Юга

Но по мере приближения к Аркадии - древней Кипариссии, которая во времена Эпаминонда была главным портом Мессинии, а после крестовых походов - феодальным владением француза Вилль-Ардуэна, невыразимо печальное зрелище открывалось взору каждого, кто свято чтит воспоминания прошлого, и будило в его сердце горькие сожаления.

Два года назад Ибрагим разрушил город, умертвил детей, женщин и стариков! В развалинах лежал старинный замок, возведенный на месте античного Акрополя; в развалинах - опустошенная фанатиками-мусульманами церковь св. Георгия; в развалинах - жилые дома и общественные сооружения!

- Сразу видно, что тут побывали наши друзья-египтяне! - пробормотал Николай Старкос, чье сердце даже не сжалось при виде этих разрушений.

- А теперь здесь турки хозяева! - откликнулся боцман.

- Да... надолго... надо надеяться, навсегда! - прибавил капитан.

- Причалим здесь или пойдем дальше?

Николай Старкос внимательно посмотрел в сторону гавани, от которой судно находилось всего в нескольких кабельтовых. Затем он перевел взгляд на самый город, раскинувшийся милей дальше, у подножья горы Психро. Подходя к Аркадии, капитан, видимо, еще не решил, что предпринять: пристать к молу или вновь пуститься в открытое море.

Боцман попрежнему ждал ответа.

- Подать сигнал! - скомандовал, наконец, Николай Старкос.

Красный вымпел с серебряным полумесяцем взвился на ноке грот-реи и развернулся в воздухе.

Через несколько минут на мачте, стоявшей на молу, заколыхался такой же вымпел.

- Право руль! - скомандовал капитан.

Короткое движение руля, и саколева повернула по ветру. Как только доступ в гавань оказался открытым, судно свободно вошло в нее. Убрали паруса - сперва с фок-мачты, затем был убран грот, - и «Кариста» под кливером и лиселем двинулась вперед. На небольшой скорости она дошла до середины гавани. Там судно бросило якорь, и матросы занялись работой, связанной с приходом в порт.

Тут же для капитана спустили шлюпку; отвалив под ударами двух пар весел от саколевы, она вскоре пристала к небольшой лестнице, высеченной в толще каменной набережной. Там в ожидании стоял какой-то человек, который вместо приветствия произнес:

- Скопело весь в распоряжении Николая Старкоса!

Капитан ответил дружеским жестом. Он первым поднялся по лестнице и направился к расположенным неподалеку домам - преддверию города. Миновав развалины - следы последней осады - и пройдя по улицам, запруженным турецкими и арабскими солдатами, он остановился возле уцелевшего кабачка под вывеской «Минерва» и вошел туда в сопровождении своего спутника.

Спустя минуту капитан Старкос и Скопело уже сидели в отдельной комнате за столиком, на котором стояли два стакана и бутылка «ракии» - крепчайшего спирта, полученного из златоцветника. Собеседники скрутили, зажгли и закурили ароматные сигареты из золотистого миссолонгского табака; затем между ними завязался разговор, причем один из них охотно выказывал себя покорным слугой другого.

Отталкивающая физиономия - низкая и коварная, но при этом смышленая - была у этого Скопело. Ему, вероятно, было лет пятьдесят, но выглядел он старше. Представьте себе лицо ростовщика, хитрые быстрые глаза, коротко остриженные волосы, нос крючком, кривые пальцы и такие огромные ступни, о которых в Албании говорят: «Большой палец уже в Македонии, когда пятка еще только в Беотии». В довершение всего у этого невысокого тщедушного человека была большая плешивая голова и круглое лицо с седоватой бородкой; усов он не носил. Скопело - арабский еврей по внешности и христианин по рождению - был одет очень просто: на нем были куртка и штаны левантского матроса и широкий дорожный плащ.

Скопело был как раз таким дельцом, какого могли желать для себя пираты Архипелага: никто лучше его не сбывал награбленное, никто дешевле не скупал невольников на турецких рынках и не перепродавал их прибыльнее на берберийском побережье.

Нетрудно догадаться, о чем беседовали между собой Николай Старкос и Скопело, что обсуждали они, как оценивали события бушевавшей в то время войны, какие выгоды предполагали извлечь из нее.

- Что происходит сейчас в Греции? - спросил капитан.

- После вашего отъезда почти ничего не изменилось, - отвечал Скопело. - Видно, за тот месяц без малого, что «Кариста» проплавала у берегов Триполитании, вы не получали никаких известий?

- Действительно никаких.

- Так вот, я сообщаю вам, капитан, что турецкие суда совсем уже готовы перевезти войска Ибрагима на Гидру.