Наталья Черепанова - Платформа

– Ванечка сыночек… – прошептала Светлана, смахнув слёзы и сглотнув подступивший к горлу комок. – Мне одной из немногих в этом мире повезло иметь семью, ведь мы одни из этой самой «учёной элиты». У меня тоже были мама и папа в отличие от тех клонированных на фабриках людей, с которыми нам каждый день приходиться общаться. Я никогда тебе не рассказывала историю твоего отца, но думаю сейчас пришло время узнать правду. Ванечка ты должен понять мои опасения за твою жизнь, ведь твой отец был одним из Борцов за Свободу, о которых уже даже легенды слагать перестали. Мы познакомились, когда я училась в Университете, и Виктор стал учеником моего папы, сначала Мыслители были не против нашего союза, ведь им же важно сохранить геном одарённых людей, но потом они узнали, что Витя настроен против них. Он сражался до последнего вздоха против власти Мыслителей, но всё оказалось бесполезно. Только моя принадлежность к семье Светозаровых позволило мне спасти тебя сынок, поэтому ты носишь нашу родовую фамилию, Ванечка тебе тогда исполнилось всего месяц от роду, когда полиция нейтрализовала Витеньку, а спустя семь лет они нагрянули в этот дом и забрали все труды твоего дедушки. Я не знаю, что он там создавал в лаборатории в подвале, но Мыслители посчитали это опасным для них.

– Ты любила моего отца? – внезапно спросил Ваня, смягчив тон голоса.

– В этом мире давно позабыли о любви, но мне повезло, да я любила твоего отца и до сих пор любовь к нему существует в моём сердце. Витя был отважным человеком, и ты унаследовал его боевой дух, поэтому я так боюсь за тебя, – призналась Светлана, и воспоминания унесли её в далёкое прошлое.

«Я хочу бороться и пускай даже умереть, но за свою свободу!» – часто думал про себя Ваня, конечно мама не знала о его тайных мыслях, да и он никогда не стал бы её расстраивать. Иван искренне любил маму, и его сердце сжималось при одной только мысли о том, что её через несколько лет могли выключить за ненадобностью, как и всех остальных. Только чипа у неё не было, а это значило, что Мыслители могли сделать с ней нечто ужасное, так же как и с его отцом и дедом.

– Интересно когда-нибудь всё может нормализоваться, а Мыслители успокоятся, перестанут просвечивать мысли людей, да и нас оставят в покое? – вздохнул Ваня, запустив пятерню в копну волос.

– С давних времён человечество всегда надеялось на лучшее сынок, – чуть улыбнулась Светлана. – Пусть так будет и сейчас. Мы проживём жизнь достойно, верь в это Ванечка.

– Конечно мама, – успокоил её Ваня, хотя на самом деле в его душе бушевала целая буря эмоций, а слова мамы лишь ещё больше разогрели его интерес к происходившим в мире событиям. – Мне просто очень не хочется покидать наш дом.

– Мне тоже Ванечка, – тяжело вдохнула Светлана, продолжая чуть дрожащей рукой разглаживать кружевную скатерть и провожая сына взглядом.

Дом – это последняя их связь с родными и воспоминаниями, которые постепенно уходили в далёкое прошлое. Старинный особняк в деревне учёных был выделен ещё дедушке Светланы и конечно, был слишком большим для двоих человек, но каждая комната, каждый уголок как нечто драгоценное не хотелось терять. Светлана поддерживала уют в доме, насколько это оказывалось возможным, но с каждым годом безликая обстановка вытесняла приятную атмосферу, ведь старая деревянная мебель ломалась и вместо неё гостиную занимали жёсткие пластиковые диваны, а после появления в доме так называемого Пищеблока кухня и вовсе превратилась в кладовую. Единственное что напоминало о ней так это их круглый стол с кружевной скатертью. Гардероб Светланы тоже постепенно становился скуднее, мода прежних десятилетий свелась к минимуму, состоящему из «вечных» синтетических костюмов в основном тёмных тонов. Прямые брюки и курточки одетые поверх кофт с высокой горловиной носили как мужчины, так и женщины лишённые всякой индивидуальности они предназначались в первую очередь для удобства, ведь ничто не должно было мешать или отвлекать граждан от работы на благо Великих Мыслителей.

Светлана расстегнула молнию на куртке, почувствовав удушающую реальность, и тяжело поднявшись, побрела на второй этаж, по пути мысленно прощаясь с тем, что ей было бесконечно дорого. Печально улыбнувшись, она предалась воспоминаниям, постоянно бередившим её душу, ведь всё же было одно приятное место в доме, куда Светлана отчаянно пыталась не пустить современную цивилизацию – это её комната. Старинная кровать, в ней доставшаяся ещё от прабабушки занимала почти половину пространства. Круглый стол со стеклянной столешницей она использовала для работы и подготовки к лекциям в Университете. Повсюду висели картины с пейзажами ушедшего прошлого, а из динамиков столетнего магнитофона усовершенствованного ещё её отцом лилась навевающая воспоминания музыка.