Дмитрий Воронин - Операция 'Одиночество'

Ракета, очевидно пущенная с одного из истребителей прикрытия "Крайта", сорвала защитные поля с машины землянина, а вторая превратила хвостовую часть машины в искореженную путаницу полурасплавленного металл и изорванных проводов. За мгновение до этого лопнул блистер кабины пилота и оттуда вылетело кресло катапульты, и теперь противники кувыркались всего в полусотне метров друг от друга.

Что-то заслонило солнце - "Алебарда" приблизилась к Рейкеру и зацепила кресло магнитным захватом, постепенно втягивая майора в открытый люк приемника...

- Как вы, майор, все в порядке? - услышал он в наушниках голос адмирала. Где же ваше хваленое мастерство пилота, майор?

- Не повезло, адмирал. Кстати, тут болтается та обезьяна, что меня сбила... Вы уж позаботьтесь о ней.

- Р-7, вы видите пилота противника? - спросил Бразраар, явно обращаясь к пилоту "Алебарды", спасшей Рейкера.

- Да, адмирал.

- Уничтожить!

- Слушаюсь, адмирал.

Уже вплывая в люк истребителя, Рейкер увидел яркий луч, полоснувший по креслу его недавнего соперника. В тот момент он торжествовал... Следующего момента он уже не помнил.

Очнулся майор в госпитале, сразу узнав медотсек "Крайта". Попытался пошевелиться, но почувствовал, что его руки крепко привязаны к кровати. Почти сразу в дверях появилась хорошенькая молодая рекни в униформе медперсонала. На его возмущенное рычание она безапелляционно заявила:

- Вам необходим покой. Полный покой. Поэтому успокойтесь и постарайтесь не двигаться.

Спустя некоторое время в палате появился начальник медслужбы корабля, майор Рангер, старый приятель Рейкера. Он молча осмотрел показания многочисленных приборов и только после этого позволил себе сесть на край кровати Рейкера. По его лицу тот уже понял, что волноваться в общем-то не о чем.

- Ты сильно пострадал, майор. Насколько мне известно, истребитель, подобравший вас, был сбит еще до того, как тебя втянуло в люк. Собственно, это тебя и спасло. Несколько сломанных костей - не слишком дорогая плата. Но сильно была повреждена голова - перелом черепа, повреждение мозга. Пришлось повозиться. Кстати, голову носить тебе теперь будет легче - Рангер обнажил клыки в подобии улыбки - Пришлось удалить некоторые области мозга, там была кровавая каша.

- И давно я здесь?

- Давно. Две недели. По хорошему, тебя надо было бы передать в центральный госпиталь на Рекне, но мы ведем непрерывные бои и давно не были на базе. Да ты и не транспортабелен, по моему мнению.

- Бои? - удивился Рейкер - Разве Земля еще сопротивляется? Не понимаю, какой в этом смысл...

- Еще как сопротивляется - печально ответил Рангер и только сейчас майор заметил, как устал его приятель, как обвисла тяжелыми складками кожа, потускнел мех. - Они разбили нас у Земли тогда. Никто из твоих не вернулся. Мы потеряли много кораблей, много пилотов.

Рейкер почувствовал, что не испытывает того ужаса от поражения Империи, какого можно и нужно было ожидать. Возможно сказывались последствия ранения или были другие причины, но новость он воспринял относительно спокойно. Потом, когда Рангер ушел, майор долго не мог заснуть. Он пытался осмыслить происходящее и никак не мог понять, зачем вообще была начата эта война. Он прекрасно помнил все аргументы военных и политиков, да и сам он часто пользовался соответствующими цитатами, инструктируя пилотов. Но сейчас ему уже приходили в голову другие мысли - ему казалось, что осыпать АМ-торпедами беззащитные города недостойно великих воинов Империи. День проходил за днем, и постепенно осмысливая происходящее, Рейкер начинал понимать, что лично он не испытывает особой ненависти к землянам... да и вообще никаких негативных чувств - многие из его знакомых были людьми и он неплохо к ним относился, в свою очередь пользуясь их уважением и симпатией.

Рейкеру сложно было понять причину войны - собственно многочисленные лозунги кричали о разном - о жизненных интересах Империи, о заносчивости и самовлюбленности людей, о жестокости обезьян (кстати, с этим он как-то не мог согласиться - из памяти не исчезал молодой пилот, улыбнувшийся ему вместо того, чтобы добить). Но когда ночью он просыпался с гневным рычанием, вызванным часто повторяющимся сном - горящим городом и умирающим в огне людям - он чувствовал, что эта война не для него, что что-то пошло неправильно, что Великая Империя развязала агрессивную и захватническую войну. И лично ему это очень не нравилось.

Впрочем, майор был достаточно умен, чтобы не афишировать свое несколько изменившееся мировоззрение - даже в мирное время Империя была не слишком снисходительна к тем, кто был не согласен с общерекомендованными нормами поведения. Тем более во время войны. Рейкера несколько удивила внезапно появившаяся мысль о том, что с самого начала подготовки вторжения он ни разу не услышал про случаи саботажа или хотя бы простого неповиновения в армии. Возможно главную роль сыграла пропаганда, но и солдаты, и гражданские в Империи отдавали все силы ради того, чтобы быстрее покончить с ненавистными обезьянами. И больше всего удивляло майора то, что и сам он вел себя так же.