Дмитрий Воронин - Живой щит

Отменно гранили они камни, умея даже из простого куска горного хрусталя сделать чудо, достойное герцогской короны. Эту работу делали они охотно, да только отдавать свои творения в чужие руки очень уж не любили.

Знавали они и высокую магию - не в той, конечно, мере, как лесные эльфы, но кое-что знали и знаниями этими пользовались не без пользы для себя. Холод и огонь, всегда боровшиеся в непроглядной темноте подземелий, были подвластны мастерам, которые, кроме того, владели и иными чарами, недоступными даже Дивному народу, - магией земли. И хотя применяли они ее только для своих подземных потребностей, тем не менее в нужное время и в нужном месте их заклинания могли многое.

Но главным умением гномов было все же их мастерство в строительном деле. В древности считалось, что если при строительстве крепости командовали гномы, то взять ее будет чертовски трудно, если не невозможно. А в своих каменных чертогах они вообще творили чудеса. И очень любили гномы тайные двери - умели они делать их и обычными, лишенными замков и запоров, но столь слитыми со стенами, что и дотронься - не догадаешься.

Бывали и посложнее - те открывались потайными рычагами, которые трудно было заметить, даже в упор на них глядя - а без такого рычага и думать нечего - разбить каменную дверь очень сложно, а если на нее наложены и чары твердости, то тогда любая кирка будет лишь бессильно высекать искры из ставшего вдруг чудовищно прочным гранита. Были и вовсе неприступные, для открытия которых потребно было заклинание, да не простое, а именно к этой и только к этой двери подходящее. Обычно на таких дверях лежали столь сильные защитные чары, что взломать их нечего было и думать.

Жан напоролся на простую дверь, ничем не защищенную и даже не запертую, хотя, по традиции умельцев, столь тщательно сровненную с монолитной скалой, повторяя выступы и сколы настоящего камня, что парень, просидевший с полчаса у самой двери, так и не догадался, что рядом с ним - врата, ведущие, возможно, к залам, где еще не ступала нога человека - когда его рука уперлась в казавшийся неподатливым камень, створки внезапно легко распахнулись.

Очнулся он от тупой боли в голове - волосы были липкими, надо понимать, от крови. Застонав, парень сел, постепенно приходя в себя. Еще раз потрогал голову - под волосами яв-ственно ощущался рубец - видимо, при падении рассек кожу, оттуда и крови столько натекло. Горели пальцы, с которых наверняка была содрана кожа, а бедро, проехавшее по каменной крошке, ощутимо ныло, да и штаны мечника были разодраны во многих местах.

Вокруг была кромешная тьма - светильник, может, все еще горел, однако где именно он находился - парень не догадывался. Он принюхался - в затхлом сыром воздухе не чувствовалось запаха копоти.

К счастью, при падении его рука крепко вцепилась в мешок, поэтому у него остались факелы - немного, но на некоторое время хватит. Жан, скрипя зубами от боли в голове, достал один из них и зажег.

Он находился в почти таком же туннеле, как и тот, из которого он так скоропостижно "удалился". Разве что обломков гравия на полу было поменьше, а пыли, пожалуй, побольше. С этой стороны дверь была хорошо видна, и прежде всего Жан, сдерживая стоны, попытался ее открыть - увы, его попытки были тщетны, каменные створки даже не шелохнулись. Видимо, эту дверь можно было открыть только оттуда. Ободрав все пальцы и сломав кончик кинжала, Жан понял всю бессмысленность этих попыток. Такую дверь и тараном не прошибешь. Может, и был способ, да кто ж его знает.

Итак, дорога назад была отрезана. Выход был один - вперед, искать путь наружу. "Если он, конечно, есть", - невесело подумал Жан. Подхватив мешок, он двинулся вдоль по коридору.

То ли он действительно устал от этих блужданий, то ли страх остаться под землей навсегда лишил его сил - так или иначе, но скоро Жан почувствовал, что смертельно устал. Бесконечные коридоры по-прежнему вели в никуда, и лишь белые отметки у проходов свидетельствовали, что здесь побывал человек. Постепенно Жан выработал собственную систему меток, которая ясно давала понять, куда ведет тот или иной коридор, - по крайней мере теперь он не путался среди туннелей, и знал где уже побывал.

В который раз выйдя в небольшой зал, откуда отходили несколько путей, парень, невесело глянув на собственные следы, задумался, изучая оставленные им на стенах белые отметки.

- Так, этот заканчивается тупиком, - бормотал он вслух, больше для того, чтобы услышать человеческий голос, даже если этот голос его собственный. - И тот, слева, тоже. Второй справа разветвляется на три, в среднем тупик, левый и правый соединяются и приходят обратно сюда, это будет третий справа. Какому дураку понадобилось строить такие запутанные лабиринты... Хорошо, где я еще не был? Я не был в среднем, идем туда.