Ярослав Веров - Вербариум

На болоте вновь появились огоньки. Теперь они приближались быстрее. Репкин понял – это по его душу.

– Всё, порошок весь вышел, – сообщил Порошок и лязгнул затвором винтовки. – Рассредоточимся, брат. Эй, оглох, что ли? Разбегаемся, говорю.

Порошок быстро полез вверх по склону. А Репкин ничего не стал делать.

С бронепоезда прилетел осветительный шар, хлопнул парашют. Но шар, не успев даже вспыхнуть, испарился в луче плазмогана. Тогда бухнула семидесятипятимиллиметровка лейтенанта. Рвануло прямо среди кикимор, но ни один из огоньков не погас. Ещё бухнуло – и всё вокруг холма вспыхнуло малиновым пламенем: лейтенант попробовал водореагентный термитный фугас. Но как только пламя утихло, звёздная пехота взяла холм в кольцо.

С вершины холма раздался отчаянный крик «нате-суки!», хлопнул выстрел винтовки, и враз вся трава на вершине вспыхнула; от ярких плазменных разрядов Репкин на мгновение ослеп. «Порошок!» – взвыл он отчаянно.

И вдруг вспомнил, что так быть не может, не бывает. С ним так быть не должно, нет, ведь он студент, обыкновенный хлюпик…

– Это ошибка! – завопил он и на карачках ринулся куда-то сквозь кустарник. Остановился – пехотинцы никуда не делись, застыли на прежних местах. – Я не десантник! Я Репкин! Стойте! Я студент! Я домой хочу! Не стреляйте, пожалуйста!

Звёздные пехотинцы постояли, может быть, даже послушали, а потом пальнули плазмой…

Двигать бронепоезд решено было на закате второй, тусклой в сравнении с первой, луны. За полчаса до начала операции генерал зачитал боевой приказ личному составу, выстроившемуся вдоль насыпи. Прозвучала команда «По вагонам!», из тормозных колодок с шипением ударили струи сжатого воздуха. Бойцы Алфавита засуетились, замелькали фонарики, застучали каблуки.

В это время на траву перед штабным вагоном опустился парашютист.

– Кто таков, сынок? – отеческим баритоном осведомился генерал, как только тот освободился от строп.

– Боевой прожектор, товарищ генерал!

– Ну-ка, доложи, что за хреновина?

– Устройство, генерирующее электромагнитное излучение любой заданной частоты, мощности и когерентности! – лихо отрапортовал новобранец.

Генерал аж прижмурился от удовольствия.

– Так скорее введи его в бой! Боевой бронепоезд готовится к передислокации. По пути следования возможна засада противника. Приказываю – осуществить разведку на пять километров вдоль железнодорожного полотна! Бронепоезд пойдёт следом малой тягой. Исполни свой долг, солдат!

Душным летним вечером дверь квартиры, снимаемой студентом Репкиным, открыл человек в чёрной ветровке, тёмных очках и армейских берцах. С хозяйской бесцеремонностью хлопнул дверью. Словно был здесь не в первый раз, прошёл в комнату, отпер нижний ящик компьютерного стола и вытащил стопку документов. Паспорт, свидетельство о рождении, аттестат и прочее. Снял боковую панель компьютера и, вывинтив жёсткий диск, небрежно сунул вслед за документами в карман ветровки. А затем бережно поднял со стола том «Боевого Алфавита» на букву «Т» и, спрятав его в чёрный пластиковый пакет, покинул квартиру и канул в сумерки. Больше не было здесь, на Земле, никакого студента-сержанта Репкина, а может быть, не было его никогда, как не было ни чудесного телескопа, ни загадочной воюющей планеты, ни подразделения с нелепым названием Боевой Алфавит. Да ведь и правда, разве могло такое быть на самом деле? Ведь Земля – процветающая планета, где давно уже царят мир и покой и где о войнах и битвах можно узнать только из древних книжек.

Я пришёл в себя и какое-то ремя не мог сообразить, что случилось. Ашка раскалывалась от оли, перед лазами расплывались серые мутные руги, на бу стремительно разрасталась ишка.

Прошло не меньше пяти инут, прежде чем я, наконец, вспомнил. Арина не пришла на стречу. Я метался по арку в адежде, что она, может быть, попросту опоздала или спутала есто. Потом я, видимо, заплутал и оказался в самой луши. Ну, а затем появились эти двое. То ли пьяные, то ли обдолбанные. Бить еловека по олове вообще постыдно. Озлы!

Я мельком взглянул на асы. Было два ополудни. Внезапно мне показалось, что вокруг что-то изменилось. Оловная оль мешала понять, что именно. Я огляделся. Вроде бы тот же арк, вон неподалёку та же камейка под лёнами. Лёгкий етерок лениво гонит по емле жёлто-красные истья.

И в то же ремя…

Я поднялся и бездумно двинулся по ллее куда лаза глядят. К трём выбрался наконец из арка. Поймал акси и велел одителю везти на анал Рибоедова.