Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

И снова ожидание. Я хранил спокойствие, зная, что мне может представиться только одна возможность, и я не должен ее упустить.

Дверь закрылась. Меня положили спиной на стол, прикрепили к нему лодыжки. Кроме меня, в комнате было еще пять человек. Двое стояли ко мне спиной, все их внимание было приковано к приборам. Остальные навалились на меня. Я оттопырил челюсть и как можно сильнее нажал на крайний зуб. Это было мое последнее оружие, абсолютное, к которому я еще никогда не прибегал. Как правило, я даже не носил его, считая, что в обычных конфликтах жизни со смертью не стоит платить такую цену за победу. Но тут был другой случай. Когда я надавил, искусственный зуб треснул, и капельки горькой жидкости, содержавшиеся в нем, скатились мне в горло.

Меня пронзила боль, которая тут же исчезла, поглощенная наркотиками, убивающими нервную чувствительность; они помогали перенести действие других ингредиентов. Это было дьявольское зелье, приготовленное медиками Корпуса по моему предложению. До сих пор его испытывали в малых дозах только на подопытных животных. Сюда входили все когда-либо открытые стимуляторы, включая новый класс синергаторов — сложных химических соединений, позволяющих человеческому телу раскрывать феноменальные резервы сверхъестественной силы, о которых знали давно, но которые считали недоступными для использования.

Время ускорилось, и люди, нависшие надо мной, задвигались медленнее. Увидев это, я подождал еще долю секунды, чтобы снадобье полностью подействовало, а потом вытянул руки. Хотя на каждую из них навалился всем весом крепко сложенный мужчина, это не имело значения. Не почувствовав их веса и даже не приложив особого усилия, я оторвал обоих от пола и стукнул лбами, а затем швырнул их в третьего, стоявшего у другого конца стола. Они столкнулись, упали и покатились. Лица их были искажены от боли и ужаса.

Они еще падали, а я уже сел и, схватив толстые металлические зажимы, приковавшие мои ноги к столу, вырвал их с корнем. Это показалось мне очень простым делом. Кажется, я причинил какой-то вред своим пальцам, но отметил это лишь как мелкий эпизод, не имеющий никакого значения.

В комнате оставалось еще два человека, и они все еще поворачивались ко мне, потому что борьба с первыми тремя отняла всего несколько мгновений. Как по нотам. Они были еще не готовы. Один стоял с наполовину поднятым оружием. Другой был растерян. Я бросился вперед, врезал каждому по челюсти, повалил обоих и швырнул в шевелящуюся кучу коллег. Их было пятеро против меня одного, и я не мог позволить по отношению к ним никакого снисхождения, даже если бы и хотел. Теперь, когда мои руки были не в порядке, я бил их ногами, пока в куче не прекратилось всякое движение, и только тогда дал возможность холодному рассудку пробиться сквозь бешеную ярость.

Что теперь? Бежать. От моей собственной одежды остались одни лохмотья, и я поспешно сорвал их. Мои мучители были одеты в белое, и я потратил некоторое время на то, чтобы расстегнуть все непривычные застежки и одеться в наименее испачканный из их костюмов. На лбу у меня оказалась кровавая рана, которую я аккуратно забинтовал — думаю, после побоища у входа это была не единственная здесь повязка — затем замотал себе кисти. Мне никто не помешал, да и времени это много не отняло.

Закончив, я вышел и заспешил по коридору, повторяя путь, которым меня недавно тащили. Здание жужжало, как растревоженный улей, и все, кого я встречал, казались слишком занятыми, чтобы обращать на меня внимание. Даже в вестибюле, где народ роился вокруг моего снаряжения, разложенного для обозрения на большом столе, никто мной не заинтересовался. Будь подходящее время, я бы посмеялся.

Осторожно, никого не потревожив, я подобрался к столу и активизировал связку газовых гранат, задержав дыхание на время, необходимое для вставки в ноздри фильтров. Газ действует очень быстро, и даже те, кто увидел мои проделки, не успели перед падением никого предупредить. Воздух подернулся дымкой от скопления газа. Я подобрал свой гаусс-пистолет и распахнул огромную дверь в соседнюю комнату.

— Ты! — закричал он.

Его массивное красное тело выпрямилось как раз тогда, когда газ уложил на пол все его окружение. Он качнулся и потянулся ко мне, борясь с действием газа. Газ должен был свалить его мгновенно, но он продержался, пока я не обрушил ему на голову пистолет. И когда я привязывал его к стулу, его глаза, налитые смертельной злобой, не отрывались от меня. Только закрыв за собой дверь, я улучил момент, чтобы снова взглянуть ему в лицо и увидел, что он все еще в сознании.