Марк Твен - Бог пещер

Разве не я, Банга, когда был почти ребенком и служил в армии Цитевайо, убил носорога, который собирался затоптать великого вождя зулусов?

— Да что ты расписываешь мне свои подвиги? Знаю, знаю! — по-прежнему добродушно посмеиваясь, отозвался Бернштейн. — Все это хорошо. Но вот плюхнул кто-то в воду ночью, и у тебя душа ушла в пятки. И ты готов бросить нас и улепетнуть.

— Я буду драться со всяким живым существом. Один на один, — гордо отозвался кафр. — Но драться с «духом болот Лунга» кто сможет? Когда ты бросаешь в него копье, оно, ударяясь о тело его, звенит, как при ударе о камень или о металлический щит. Когда ты убегаешь от него, он, оставляя неподвижным тело свое, только вытягивает язык и шею и настигает быстро скачущего коня за полкилометра.

— Ого! Длинная шея, должно быть. Если твой «дух болот Лунга» носит крахмальные воротнички, то прачкам в этой местности есть над чем повозиться. Дальше!

— Когда он, дух болот, видит хижину кафра, стоящую на пути его, одним ударом длинного хвоста дух сметает эту хижину с места, убивая одновременно всех, кто спит под кровлей этой хижины.

— Хорош хвостик!

— И когда ты вздумаешь стрелять в него, он только поглядит на тебя зелеными глазами, и пуля падает, не долетев до него.

— Уф, как страшно! Шея питона. Голова и хвост крокодила. Туловище с гору. А про крылья ты забыл упомянуть?

— Какие крылья? — недоверчиво отозвался Банга. — Те, которые видели «духа болот Лунга», никогда не говорили ничего о крыльях. Они говорили, что у него огромное туловище, напоминающее тушу гиппопотама или слона. И еще на носу рог.

— Стой! — заинтересовался Бернштейн. — Я думал, ты рассказываешь попросту одну из ваших глупых кафрских сказок. Но сейчас ты сказал: те, которые видели… Значит, этого «духа» видел кто-нибудь?

— Люди! — ответил кратко Банга, кратко и угрюмо.

— Положим, с поправкой, кафры. Но дальше: ты, лично ты знал кого-нибудь из тех, которые видели этого «духа»? Или это — ваша проклятая страсть к пустой болтовне? Я ведь знаю вас! Когда вы сидите у костров по ночам, в ожидании ужина, вы забавляетесь тем, что плетете небывальщину, рассказываете сказки, одну другой фантастичнее. Разве ты сам не рассказывал, я слышал это собственными ушами, как однажды ветром подхватило твоего старшего брата и закинуло на луну, где он подрался со сторожившим свой сад «первым человеком» и украл у его жены пояс с медными бляхами, а потом по веревке спустился на землю?

— То — сказка, и каждый знает, что у костра люди просто болтают. О «духе болот Лунга» лгать нельзя: он проглотит лжеца! А людей, которые своими глазами видели духа, я знал. Один был из племени Кафоэ…

— Которых ты сам рекомендуешь за отчаянных воров?

— Но он не был лжецом. Он «ел песок», когда рассказывал мне об этом.

— А другой?

— Другой был моим побратимом. Его убил «дух болот Лунга».

— Что такое? — поднял испытующий взор на собеседника немец. — Хвостом, что ли, этот дух убил твоего побратима?

— Нет. Он убил его глазами.

— Ну что за чушь ты городишь?! — возмутился Бернштейн. — Убил глазами? Как это может быть?

Банга как-то закачался всем телом.

— Ты — белый. Ты не поймешь этого! — пробормотал он.

— А ты попробуй. Может быть, мои деревянные мозги как-нибудь понатужатся и поймут вашу кафрскую премудрость.

— Мой побратим был смел, как лев, и силен, как буйвол, — начал немного нараспев Банга.

— Дальше!

— Но он был недостаточно осторожен, он смеялся, когда при нем говорили о «духе болот», обитающем между реками Лунга и Кафоэ, у тростников озера Лунга. И дух покарал его за это. Однажды мой побратим стоял на берегу одной реки, может быть, совсем близко от этого места, где находимся мы, и глядел на воду. И вот вода вдруг закипела, и оттуда высунулась страшная голова, схожая с головой крокодила, с выпуклыми зелеными глазами, с ужасной пастью, с длинным и гибким змеиным языком и с рогом на носу. А зеленые глаза глядели на моего побратима, и ужас сковал все члены его тела, и не слушались его ноги и руки. Он хотел бросить в чудовище ассегаем, но рука не поднималась. Он хотел бежать, но ноги словно приросли к земле. Он пытался крикнуть, но его голос умер…

— А дальше?

— А дальше «дух» нырнул, вынырнул за несколько десятков сажень, во мгновение ока схватил подошедшего к воде вола поперек тела и исчез. А мой брат пришел в себя, побежал. Но он умер через неделю, потому что тот, на кого взглянули глаза «духа вод», не переживает этого. Кровь свертывается в жилах и застывает. Сердце распухает и потом рассыпается порошком…