Марк Твен - Бог пещер

— Однако, Холмс! — запротестовал я. — Я прекрасно видел, как вы бегали и даже прыгали!

— Неужели, Уотсон? Вы уверены?

— Вы заняты сейчас каким-то расследованием?

— Да, и расследование это связано с делом более диким и жестоким, чем когда-либо мне попадалось. Случаи, когда один человек отнимает у другого жизнь из криминальных побуждений, в порядке вещей, Уотсон; но очень редко случается так, что после жертву съедают.

Даже я, побывавший в Афганистане, пришел в ужас.

— Вы шутите!

— Ничуть, Уотсон. За минувшие семь дней произошло семь нападений на уличных музыкантов в Хэмпстед-хит [4] …Хэмпстед-хит — букв. «Хэмпстедская пустошь», старинный парк на севере Лондона, самый обширный парк города. ; все музыканты играли на той или иной разновидности тромбона, и все они, если верить свидетелям, подверглись нападению, доигрывая заключительные ноты «Текстед» Густава Холста [5] «Текстед» Густава Холста — гимн английского композитора Г. Холста (1874–1934), назван по имени деревни, где много лет прожил Холст. Здесь автор совершает хронологическую ошибку, так как гимн (вариация темы Юпитера из симфонической сюиты Г. Холста «Планеты») был написан в 1921 г., а под названием «Текстед» стал известен лишь в 1926 г. . Всякий раз на жертву, судя по всему, нападали сверху, раздавливая и разрывая плоть; кости у жертв были расщеплены, главная же часть тела, а именно голова, чаще всего отсутствовала. Вдобавок, вокруг тел витал запах разложения, как бывает при газовой гангрене.

— Случайная смерть исключена, не так ли? Какая-нибудь повторяющаяся поломка тромбонов…

— …также исключается, Уотсон. Все инструменты произведены фирмами с высочайшей репутацией и большим количеством вполне живых и здоровых клиентов. Я не слишком доверяю городской полиции Лондона, Уотсон — полицейские ничего не смыслят в медицине. Мне нужны ваши анатомические познания. Только что в Хэмпстед-хит обнаружили новое тело. Предлагаю вам насладиться путешествием в Хэмпстед по новой ветке подземной железной дороги. Я буду ждать вас на станции, хотя вы, конечно, меня не узнаете.

Когда я вышел на станции в Хэмпстеде, этом прелестном деревенском уголке, в воздухе висели густые клубы лондонского тумана. Уже зажгли фонари, и каждый был окружен в сумраке подобием нимба. Я купил газету у дряхлого представителя низшего сословия и расположился с нею на скамье в ожидании своего запаздывавшего компаньона.

— Уотсон! — прошипел голос из тумана.

— Проклятие! — отозвался я. — Где вы, Холмс?

— Уотсон, я только что продал вам «Лондон ивнинг стандард». ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ, КОМАНДИР! Я думал, вы заметите мой тромбон.

Я заметил тромбон.

— Господи, Холмс! Да у вас тромбон. Вы сошли с ума?

— Нисколько. Это довольно примечательный тромбон. Его нашли в ветвях дерева на высоте футов двадцати, но в остальном целым и невредимым, в ста ярдах от тела предпоследней жертвы. Звук у него превосходный.

И он прогудел несколько нот из «Текстед».

— Во всяком случае, звучит получше вашей скрипки. А где же тело последнего из убитых?

С уверенной точностью почтового голубя Холмс повел меня сквозь белый лабиринт, откуда на нас, словно громадные подводные растения, выплывали деревья. Наконец мы вышли на полянку, где два полисмена играли в карты над жалким разорванным телом уличного музыканта.

— Здравствуйте, мистер Холмс, — гаркнули они хором.

— Добрый вечер, офицеры. Итак, Уотсон, едва ли приходится сомневаться, что медицинский опыт привлек ваше внимание к отсутствию у тела головы. Но мне хотелось бы знать, каким образом голова была так быстро и бесповоротно отделена от туловища?

Я по возможности тщательно осмотрел труп несчастного.

— Мне лишь однажды довелось видеть нечто подобное, — сказал я. — Действовал индийский убийца, но не человек, а крокодил. Он произвел немалый переполох в нашем пешаварском гарнизоне. Как-то ночью один из субалтернов, повинуясь зову природы, спустился к реке, и чешуйчатое чудовище ухватило его за отросток, который я не осмелюсь назвать. Понадобилось шестнадцать пуль, чтобы прикончить крокодила, но к тому времени офицер давно уже был мертв. Челюсти этих тварей способны раздавить грудную клетку человека, как яичную скорлупу.

— Любопытно. И кто же, по вашему мнению, поработал здесь?

— Нечто, позволю себе предположить, — ответил я, — с челюстями гораздо большего размера.

Холмс расхаживал по заиндевевшей траве, нетерпеливо постукивая себя тростью по ноге.