Олег Попов - Муха на стекле

Командир отряда штурмовиков, хрипло произнёс, не сводя с меня холодных, голубовато-серых глаз:

– Солдаты! Кажется, это тот самый бессмертный воин, о котором нам рассказывал в замке Карл… Больше здесь никого нет.

– А не такой уж он и бессмертный! – радостно отозвался другой штурмовик, тыча в мою сторону мечём. – Смотри, он ранен… И кровь у него красная, как и у нас!

– Не знаю, кто это – обычный смертный, или исчадие ада, только притворяющееся человеком, – промолвил, возвысив голос, великан со шрамом. Командир штурмового отряда адресовал сейчас свои слова не только окружившим его, верным латникам, но и всему притихшему войску за спиной. Говоривший запнулся, но решительно закончил:

– Именем господа Бога, и нашего славного короля, я приказываю взять его живым! Он нам ещё должен рассказать, куда делась ведьма с остальными своими приспешниками, и каким образом ей удалось сбежать из запертой темницы замка… Вперёд!

Рыцарь махнул мечём, сам оставшись наблюдать сверху за операцией по пленению врага. А с десяток штурмовиков уже тяжело спрыгивали с поваленных деревьев на землю, по мою сторону баррикады, громыхая доспехами и беря противника в кольцо. По деловому, без суеты и спешки… Их место на гребне баррикады тут же заняли множество других любопытных воинов, приготовившихся поглазеть на потеху. В несколько секунд край завала сделался похож на переполненную балконную ложу в театре, в день премьеры.

Что ж, вот и всё… Жаль, Алина не увидит мою героическую смерть. Хотя это и к лучшему, что я сейчас здесь один. Осознанный средневековый сон – моя идея… А кто заварил кашу – тому её и расхлёбывать!

Глядя на неторопливые движения ухмылявшихся штурмовиков, опускающих на лица металлические забрала, разум мой медленно закипал гневом… Неужели вы, волки позорные, рассчитываете, что я буду стоять с мечём в руке и ждать, когда меня собьют с ног и свяжут, словно барана? Размечтались!

«Защитник спящих» молнией сверкнул над моей головой… От резкого движения ослепляющая боль обожгла, одновременно, и грудь, и спину. Что-то хрустнуло в левом плече, а в глазах потемнело…

До этого сновидения мне казалось, что сильных болевых ощущений в иллюзорном мире быть не должно. Да и откуда им здесь взяться, если в наших галлюцинациях мы не обладаем реальной плотью? И все ужасные раны во сне – только видимость! Но оказывается, ещё как бывает больно… Вопреки всякой логике. Иллюзорный мир существует по своим парадоксальным законам. И пытаться искать логическое объяснение происходящему с тобой за гранью реальности – пустое занятие!

Не в силах больше терпеть боль от иллюзорной раны, я бросился на ближайшего врага… Меч с лязгом и скрежетом обрушился на голову штурмовика, спрятанную в шлем, похожий на железное ведро с прорезями. От ярости и обиды за такой дурацкий конец, я заорал во всё горло, срывая голосовые связки… Отчаянно завопил – первое, что пришло на ум, чувствуя, как горячая кровь вздула вены на шее, и вновь побежала по груди из потревоженной раны:

– Русские не сдаются!

Ну, и ещё добавил несколько непечатных слов, никогда ещё не звучавших под этим европейским небом… Злость придала сил и отбросила прочь мысли о собственном будущем. Будь, что будет!

Штурмовики, впервые услышавшие мой голос, да ещё и такой яростный, отшатнулись на секунду… Они явно не ожидали подобной прыти от раненного противника. Непонятные слова про русских удивили атакующих, но не остановили неумолимо сжимающееся кольцо… Я же, вложивший все оставшиеся силы в свой последний бой, обрушивал удар за ударом на теснившие меня со всех сторон щиты, шлемы с опущенными забралами, и поблёскивавшие доспехи.

Однако, эффекта от моего отчаянного сопротивления с мечём в одной руке было немного… Закованные в железо штурмовики продолжали крепко стоять на своих ногах. Они выполняли приказ командира и твёрдо решили доставить в замок единственного противника с самыми минимальными повреждениями… А уж святая инквизиция умеет языки развязывать грешным душам! Хоть людям, хоть даже бессмертной нечисти…

Многочисленные зрители на баррикаде внимательно наблюдали за схваткой. Все наперебой советовали штурмовикам, как меня половчее скрутить, чтобы не нанести новых травм… Я был ценным пленником.

А связать меня сейчас не составляло особого труда… Хотя проклятая боль в ране и поутихла немного в горячке отчаянной рубки, я всё же чувствовал, как слабеют мои удары раз от раза. Сознание медленно погружалось во мрак… Перед глазами всё плыло.