Михаил Гальцов - Сейд

– А как же ваше древнее общество, проповедующее коммунизм, равенство и братство?

– Именно из-за этой политики оно в настоящее время почти уничтожено.

– Интересно, вы значит тоже против Советской системы? Вы, человек, который поставлен для того, чтобы охранять всё «завоёванное народом»?

– Однако, вы каверза, Александр Михайлович! Такие, как вы, держат власти в подсознательном страхе, перед разрушением всего привычного, известного и безопасного. А страх этот может вылиться в обыкновенное убийство: «Нет человека – нет проблем». Вероятно, слышали эту знаменитую фразу?

– Слышал и не раз – угрюмо ответил Александр Михайлович.

– Вот и славно. Я вас не для того с постели в четыре утра поднял, чтобы к стенке потом поставить. Мне нужен живой и здоровый Александр Михайлович Соловьёв, и я надеюсь на долгое и плодотворное с вами сотрудничество. Вы мне ничего не говорили, а я ничего не слышал. Договорились?

– Да – тихо выдохнул Соловьев.

– Отлично. Вам сутки на сборы. Возьмите с собой самое необходимое. Говорить кому-либо о вашей миссии не надо. Полетите завтра вечером с военного аэродрома, там же и с напарником своим познакомитесь.

Соловьев удивленно поднял брови.

– Мне непонятна такая спешка, Сергей Анатольевич.

Бокун ухмыльнулся, и его лицо превратилось в маску, изрезанную шрамами жизненных испытаний и невзгод.

– Это не спешка, Александр Михайлович. Спешка происходит при ловле блох и при прелюбодеянии с чужой женой, а у нас – быстрота и натиск!

Бокун протянул Соловьеву руку, Александр Михайлович нехотя пожал ее, повернулся и направился к выходу. «За вами, естественно, заедут» – услышал он, уже выходя, хрипловатый голос начальника спецотдела.

Когда Соловьёв покинул кабинет, Бокун запер дверь на замок, уселся в кресло и, нашарив под толстой столешницей потайной рычажок, выдвинул из стола небольшой металлический сейф с кодовым замком. Он набрал, известный только ему код, открыл крышку сейфа и достал оттуда коробочку из эбенового дерева. Положив коробочку на стол, Бокун открыл крышку – внутри, на выстеленном красным бархатом дне, лежал «бункер» – металлический шарик с проточенными в нём глубокими насечками, образовывающими сложный геометрический узор! Майор посмотрел на «бункер» и вспомнил, как в недалёком 1930 году один из членов АН СССР имел неосторожность читать студентам МГУ лекцию на тему «Пространство и время». В лекции той было упомянуто и о фантастических путешествиях в прошлое и будущее. В качестве доказательства лектор продемонстрировал студентам небольшой шарик из блестящего металла. На следующий день после этой лекции академик внезапно скончался у себя в кабинете от сердечного приступа, а «бункер» и толстая рукопись об исследованиях перекочевали в сейф Бокуна. Так майор получил бесценные знания и первый артефакт.

Бокун задумчиво повертел шарик в руке, разглядывая непонятный узор, затем положил его обратно в коробочку, а коробочку спрятал в сейф. Немного погодя он поднял телефонную трубку и вызвал к себе Льва Юльевича Плоткина.

Лева Плоткин был связан с Бокуном тайными узами ещё с 1925 года, когда он под именем Аль Газали командовал взводом эмирской гвардии в Афганистане. Свою командную деятельность Лёва «Аль Газали» совмещал с разведывательной. В январе 1929 года Лёва покинул Кабул, занятый повстанцами Бачаи-Сакао. В Советский Союз он попал только в апреле того же года с уцелевшими бойцами из отряда Рагиб-бея – Примакова* (Виталий Маркович Примаков – советский военный атташе в Турменистане, командир отряда, вторгнувшегося на территорию Афганистана 14 апреля 1929 года «для оказания помощи братскому народу»).

Лёва был отличным бойцом-рукопашником, превосходно владел холодным и огнестрельным оружием, а также являлся талантливым изготовителем различных ядов. С Александром Михайловичем он должен был ехать, как специалист, закончивший химико-биологический факультет Ленинградского университета.

***

Александр Михайлович был доставлен домой в десять часов вечера. Попрощавшись с Егорычем, он быстро поднялся по лестнице на второй этаж, открыл дверь и вошел в квартиру. В квартире было прохладно. Александр Михайлович прошел на кухню, уселся на старинный резной стул и закурил.

Выпустив изо рта тонкую струйку сизого дыма, Александр Михайлович погрузился в воспоминания.

В течение трёх тёплых дней, с 17 по 21 мая 1915 года на немецких позициях у Воли Шидловской под Болимовом, казалось, ничего не происходило. Разведчики, ходившие ночью за «языком», никого не привели, но докладывали, что «немчура всё роет ямы и закапывает в землю какие-то бонбы». Командование русских никакого значения этому донесению не придало.