Михаил Гальцов - Сейд

«Ты больше никогда ничего не будешь бояться», – слышит он опять знакомый низкий голос. Бушующий в квартире смерч подхватывает его тело, поднимает высоко в небо и с силой бросает на хищные, устремлённые в небо, копья старинной кованой ограды.

Шаман уселся на берегу, достал из сумы длинную, покрытую замысловатой резьбой трубку, огниво и расшитый разноцветным бисером кисет. Из кисета он вытащил солидную щепоть темного, почти черного, табака, с удовольствием понюхал его и принялся медленно набивать трубку. Когда трубка была набита, шаман ловко высек огнивом искру и закурил. Он сидел, медленно втягивал в себя и также медленно выпускал изо рта, сквозь коричневые гнилые зубы, едкий табачный дым, жмурился от удовольствия и ждал, когда всемогущий Дженга откроет свои границы для нового чёрного шамана.

Александр Михайлович нёсся вниз, куда – то глубоко под землю по сверкающему антрацитным блеском тоннелю. «Как на поезде, только очень быстро и не видно ничего», – подумал Александр Михайлович и неожиданно мягко приземлился. Под ногами был белый известняк. Александр Михайлович огляделся вокруг и увидел, что находится в огромной, ярко освещенной пещере. Голубоватое свечение исходило из невидимых глазу источников, расположенных на высоком, украшенном фресками потолке. Стены пещеры неизвестный, но, несомненно, великий мастер украсил великолепной резьбой, изображавшей фигуры фантастических, неизвестных Александру Михайловичу животных и странных большеголовых людей.

Александр Михайлович, находясь в состоянии шокирующего изумления, нащупал в одном из многочисленных карманов куртки портсигар, достал зажигалку и замер – в нескольких метрах от него зазвенели колокольчики. Лёгкий мелодичный звон отражался от стен пещеры и многократным эхом отдавался в ушах. Александр Михайлович увидел, как сквозь стену проходит маленький человек, машинально щёлкнул зажигалкой, да так и остался стоять на месте, держа её перед собой и разглядывая маленького человека.

Незнакомец был росту около полуметра, имел короткое плотное тело, кривые ноги и, сморщенное, как печеное яблоко, старческое личико с очень умными и проницательными глазами. Одет он был в анорак и штаны из оленьей шкуры. На ногах незнакомца красовались легкие, расшитые бисером, остроносые каньги. На обеих руках незнакомца были надеты массивные серебряные браслеты, с припаянными к ним маленькими колокольчиками, которые, при каждом его движении, издавали тот самый мелодичный звон, так поразивший Александра Михайловича. Под мышкой незнакомец держал отполированную до блеска доску с нарисованными на ней черно-белыми клетками, а на шее у него висело ожерелье из сушеных грибов. Незнакомец дунул на дрожащее синеватое пламя соловьевской зажигалки и, когда оно погасло, вопросительно посмотрел на Александра Михайловича.

Александр Михайлович от удивления опомнился и вежливо спросил незнакомца:

– Уважаемый, позвольте узнать, где я в данный момент нахожусь?

Незнакомец юлить не стал и ответил просто:

– В Нижнем Мире.

Голос незнакомца оказался на редкость густым и низким, как у дьякона в церкви. Александр Михайлович потер лоб, силясь что-либо вспомнить, но сознание его отказывалось предоставлять информацию о прошлом, и Александру Михайловичу пришлось с этим обстоятельством смириться «Что ж, – подумал он – жить надо настоящим» и задал незнакомцу еще один вопрос:

– А как вас зовут, уважаемый, и, извините, конечно, за мою назойливость, кто вы такой?

Мимолетная улыбка пробежала по губам незнакомца, и он ответил:

– Меня зовут Алгуй. Я – твой проводник.

– И куда же, Алгуй, ты меня поведешь?

– Поведу туда, где ты не был, туда, где тебя ждут испытания, которые ты должен пройти и вернуться обратно к себе.

– Я должен совершить переход?

– Да, и не один. Ты ведь не думаешь, что ты – это только тело? Мясо и кости?

– Не думаю. Многие религии мира признают, что человек перевоплощается во времени и пространстве. Душа – вечна.

– Вот видишь, ты всё понимаешь правильно!

– Когда мы начнем?

– Не торопись. Тебе нужно совершить девять переходов.

– Это долгий путь?

– Очень долгий. А потому отдохнуть надо, однако. Посидим немного, поиграем, потом и отправимся.

Алгуй сел на пол пещеры, скрестив по-турецки ноги, и указал рукой Александру Михайловичу на место напротив себя. Александр Михайлович последовал примеру Алгуя, а тот тем временем раскрыл полированную доску, положил её на пол и достал из-за пазухи кожаный мешочек. В мешочке оказались фигурки, вырезанные из кости. Александр Михайлович посчитал фигурки и увидел, что их по двадцать штук с каждой стороны – черных и белых. Пять фигурок изображали диковинных птиц с длинными хищными клювами; пять – лосей с большими ветвистыми рогами (казалось, рога сейчас перевесят и фигурки упадут на доску, но, как ни странно этого не происходило, и фигурки, как вкопанные, занимали на доске свои позиции); пять – животных с очень укороченными ногами, без хвоста, но с маленькими рожками и, наконец, пять фигурных пластинок с ажурным крестообразным вырезом в центре. Все фигурки стояли на небольших конусовидных, напоминающих пирамиды, подставочках. Алгуй аккуратно разместил все фигурки на доске, затем взял в одну руку белого лося, в другую чёрного и, спрятав их за спиной, хитро посмотрел на Александра Михайловича. Александр Михайлович улыбнулся и легонько стукнул по левой руке Алгуя. Алгуй вытянул руку перед Александром Михайловичем и разжал кулак – на ладони лежал маленький белый лось.