Владислав Болтунов - Таившийся во тьме

Человек нахмурился и закачал головой:

– Знал, что так будет, а теперь вы заснете.

Все попадали на пол, в голове прозвучал резкий щелчок.

– Шерил, вы мне нужны. Мне недолго осталось, как я уже говорил, мой мозг начал отказывать, я не чувствую своих ног, скоро и руки начнут отказывать. Я хочу, чтобы вы все узнали и завершили то, что я начал. Вот, возьмите этот диктофон, на нем вся моя история, я записал ее, предвидя свою смерть. Дайте руку, не бойтесь: если бы я хотел причинить вам боль, я бы оторвал вам ее сию секунду, а теперь дайте сюда руку…

Мне ничего не оставалось делать, как повиноваться. Если он щелчком вырубил десяток крепких ребят, то что еще можно было от него ожидать. Я тихонько протянула ему трясущуюся руку, он схватил меня за нее и надел какой-то металлический браслет. Знала ведь, что этот ублюдок что-нибудь учудит, он весил порядка двух, а то и больше килограммов. Эта хуйня обхватила мое запястье, и мою руку пронзила неистовая боль, сотня маленьких иголок разом воткнулась в нее. Я начала очень громко кричать и звать на помощь, этот браслет начал что-то в меня впрыскивать, странное светящееся вещество. Оно побежало вверх по венам, рука словно медленно начала опускаться в кипящую воду. Этот жуткий тип снова заговорил, но я почти не слышала его слов из-за жуткой боли:

– Теперь я вас покину, через пару минут вы окажетесь в ящике на корабле, включите запись, и вы все поймете.

Я была буквальна парализована, единственное, что я могла делать, – это наблюдать. Он нажал на своем скафандре какую-то кнопку, и его голова разлетелась на куски, и я охуела, а когда я упала, то увидела такое, что можно увидеть только под сильными наркотиками, чем, как мне показалось, он меня и накачал через этот страшный тяжелый браслет. Я мысленно перекрестилась, хоть я и атеистка. То, что со мной произошло, было нечто.

Мое тело поднялось вверх и резко начало падать в зеркальную воронку, яркий свет окружал меня. Скорость нарастала, а воронка становилась все меньше и меньше, потом наступила тьма. Боль пронзала мое тело, мои глаза открылись, вокруг царила тьма, а единственными источниками света были браслет и диктофон, который был зажат в руке.

Я лежала долгое время бездвижно, мои руки и ноги казались ужасно тяжелыми, они будто были скованы цепями, я была полностью истощена и разбита. Единственные звуки, которые от меня исходили, это звуки журчащего желудка, который жалобно взывал, чтобы его чем-нибудь заполнили. Голод, который со страшной силой пробудился во мне, заставлял меня двигаться, но мое тело не желало меня слушаться, и все, что я могла, это шевелить пальцами, и то это было невыносимо больно. В моей руке был зажат тот странный диктофон, и я попыталась его включить. Мои пальцы были будто приклеены к нему, с трудом я нащупала кнопку «плей» и нажала на нее, затем включила запись того жуткого типа, что втянул меня в страшную историю. Я попытаюсь вырвать моменты из той записи, что осталась в моей памяти, и отразила их здесь, так как они являются очень важной частью моей истории. Из диктофона прозвучал голос мужчины, который был звонкий, как у оперного певца, говорил он с необычной интонацией и постоянно растягивал буквы «р» и «л». Начал он с таких слов:

– Говорят, что если отрубить человеку голову, отделенная от тела, она сохраняет зрение и слух еще на протяжении 10 секунд. Этой благородной казни, к которой приговорили меня за мятеж против папы, я и был удостоен, и именно в этот день мне удалось ее избежать. В этот день началась моя новая жизнь, полная приключений, радости и боли.

Чтобы начать эту долгую историю моей странной и загадочной жизни, я должен рассказать ее с самого начала.

Я родился в Англии и носил титул барона, у меня было хорошее образование для того времени. Отец подолгу заставлял меня перечитывать различные книги и Библию. Помимо умственной деятельности, которой загружал меня отец, я также с самых ранних лет постигал военное дело и получил большой опыт в сражениях. Помню, когда мне было 12, отец взял меня в поход в соседнее графство. Изголодавшиеся рыцари решили перебить всю семью сеньора, дабы он пировал на их костях, мы прибыли слишком поздно, но этот день запомнился мне тем, что я впервые пролил кровь. Когда мы подошли к деревне, на входе возле ворот замка на кольях в ряд висели тридцать пять голов семьи виконта Фуке и его приближенных. Мы без труда вошли в ворота замка, рыцари почти не сопротивлялись, большинство настолько напились, что валялись в своей же моче. Откуда-то доносились крики женщин, которых продолжали насиловать, отец приказал перебить зачинщиков, а тех, кто сдастся без боя, повесить. Мы зашли в замок, где нас встретили с боем. Отец держал меня позади сражения, а сам же своим мечом зарубил с десяток мятежников. Когда все закончилось, лужи, кровь стекалась по большому залу, мы перебили всех, у кого было оружие в тот день. Вот тогда, когда крики и вопли стихли и вокруг воцарилась мертвая тишина, в самой дальней комнате зала я и пролил кровь. Отец попросил меня вместе со старшим братом проверить покой виконта, и когда мы зашли в одну из комнат, где стояла страшная вонь, запах человеческих экскрементов так и витал в воздухе, пробивая слезы из глаз и тошнотворные всплески организма, то, что я увидел тогда, до сих пор стоит у меня перед глазами и снится мне каждую ночь. Трое рыцарей, еле стоявших на ногах, продолжали насиловать десятилетнюю дочь сеньора Фуке. Она просто лежала, полуживая, на грязной, измазанной дерьмом и кровью кровати, лицо ее было покрыто гематомами, глаза затекшие и почти закрытые. Брат, видя это, сжал в обеих руках свой меч и набросился на них, они даже ничего не успели понять, им не было никакого дела до того, что происходило вокруг. Они ничего не слышали и не подозревали, что кто-то займет замок и перережет их всех, его меч проходил через них, как нож сквозь масло. Внезапно сзади поднялся спящий в чем мать родила выродок, который лежал на полу. Он схватил окровавленный нож, который лежал подле него, и кинулся с неразборчивыми словами на брата. Увидев это, я быстро среагировал и ткнул его, угодив ему мечом в бок. Меч прошел в него насквозь, он завалился на пол с поросячьим воплем. Брат обвернулся и подошел к нему, кинув на пол свой меч, и достал из ножен нож со словами: