Павел Фёдоров - Письма Филиппа

Они прошли в комнату, и в ней тоже совсем ничего не изменилось. Как будто и не прошло столько лет. Александр уселся в своё любимое кресло, он стал больше или оно уменьшилось. Не было совсем никакой скованности, даже было такое ощущение, что он только вчера здесь был.

– Филипп, мне кажется, что я только вчера у тебя здесь сидел в кресле, читал, потом уроки за столом делал, а почему так, это же, наверное, не нормально, столько лет прошло, а я всё как тот мальчишка. Вот скоро мама придёт за мной, а я её жду здесь у тебя.

– Вот это как раз нормально, странно было бы тебя видеть изменившимся, другим, с чего это вдруг. Нет, оставайся таким какой есть – самим собой.

– Слушай, я чай поставлю, ладно, – Александр быстро пошёл на кухню, привычно налил воды в чайник, зажёг газ, – у тебя и чайник тот же. Ну просто всё такое же, как всегда, как здорово!

– Я сегодня одного гостя жду, вот и славно, посидим, поговорим, ты мне всё расскажешь о себе, познакомитесь.

– А кто к тебе придёт?

– Увидишь, да он скоро уже подойдёт, – Филипп неторопливо доставал из буфета корзиночку с мягкой булкой и хлебом, чашки, варенье, а Александр, как обычно быстро всё расставлял на столе.

Они пили чай и Александр подробно и поспешно, как будто боялся не успеть, рассказывал Филиппу о том, как он живёт, как дети, над чем работает, о чём думает. Он снова испытывал это необъяснимое чувство важности их общения с Филиппом, ему необходимо рассказать, что его волнует, интересует, потому что Филипп поймёт. Вот это самое ощущение понимания сегодня Александр ощущал с особой остротой.

– Послушай Филипп, меня очень беспокоит Лера, она живёт с одним мужчиной, зовут его Антон, они не женаты, и я его никогда не видел, так вот, с некоторого времени, как она сказала, ему приходит голос, который диктует некоторые письма, – Александр протянул исписанные листы Филиппу, – я не уверен, но вдруг это не нормально…?

Филипп взял листы и стал внимательно неторопливо читать, потом повертел бумагу, разглядывая её со всех сторон и вернул Александру.

– Лера мне говорила о нём, он вроде художник?

– Да, я бы сказал скорее виртуальный, чем…, хотя он пишет и большие картины, они с Лерой иногда выезжают на залив, в лес…, он там с натуры пишет…, так что ты скажешь?

– В этом тексте нет ничего необычного, ну просто он так пишет, точнее хочет показать окружающим, что он так слышит, а на самом деле нет здесь никаких загадок.

– А переход, о котором и я слышал, и он о нём говорит?

– Переход? Да, переход, это вполне реальное, более того, закономерное событие, и он произойдёт, обязательно, только почему ты его называешь переходом, скорее это естественная смена эпох. Пожалуй, так точнее будет, смена одной эпохи другой.

– Как смена времён года?

– Нет, нет, это не совсем удачная аналогия, эпоха совсем не время года. Смерть Надежды ты же никак не отнесёшь просто к тому, что похолодало или пошёл дождь, нет. В пятой эпохе принцип сосуществования Человека и Мироздания выстроено по принципу взаимных обязательств. Не договора между людьми или законов над гражданами, а ответственностью друг перед другом. Причём в прямом смысле этого слова – то есть не только своей жизнью, а жизнью всех людей. Если провинился один, то наказаны будут все, понимаешь разницу?

– Не совсем, как-то это не укладывается в голове. С какой стати кто-то несёт ответственность за другого, как ты говоришь совсем не знакомого ему человека? Да мало ли что он там наделал, пусть сам и отвечает!

– Правильно, для третей эпохи, именно этот критерий оценки имеет первостепенное значение – отвечай сам за себя, за свои поступки. Пятая же эпоха имеет значение сострадания, потому и умерла Надя. Её смерть, как некий показатель готовности человека к самому факту существования эпохи сострадания, понимаешь – она теперь стала возможна!

Александр услышал, как открылась входная дверь, кто-то вошёл, через некоторое время дверь захлопнулась, но не как обычная деревянная дверь, звук которой Александр прекрасно знал, а как будто захлопнулась огромная и тяжёлая дверца с характерным звуком холодильника. Послышались неторопливые шаги и в дверях комнаты показалась фигура человека. В комнату вошёл молодой человек лет семнадцати, темноволосый и очень бледный. Он коротко посмотрел на Филиппа и на лице проступила странная маска полуулыбки или усмешки.

– А вот и наш запоздалый гость, проходи, знакомься, это Александр, мой старинный друг, а это Михаил, садись с нами, выпей чаю.