Губы его дрогнули.
- Я знаю одно: это конец начальной поры. Каменный век, Бронзовый век, Железный век - теперь мы всему этому найдем одно общее имя: век, когда мы ходили по Земле и утром спозаранку слушали птиц и чуть не плакали от зависти. Может быть, мы назовем это время - Земной век, или Век земного притяжения. Миллионы лет мы старались побороть земное притяжение. Когда мы были амебами и рыбами, мы силились выйти из вод океана, да так, чтобы нас не раздавила собственная тяжесть. Очутившись на берегу, мы всячески старались распрямиться - и чтобы сила тяжести не переломила наше новое изобретение - позвоночник. Мы учились ходить, не спотыкаясь, и бегать, не падая. Миллионы лет притяжение удерживало нас дома, а ветер и облака, кузнечики и мотыльки насмехались над нами. Вот что сегодня главное: пришел конец нашему старинному спутнику притяжению, век притяжения миновал безвозвратно. Не знаю, что там будут считать началом новой эпохи - может, персов, они мечтали о ковре-самолете, а может, китайцев - они, когда праздновали день рожденья или Новый год, запускали в небо фейерверки и воздушных змеев; а может быть, счет начнется через час, неведомо в какую минуту или секунду. Но сейчас кончается эра долгих и тяжких усилий, миллионы лет - они нелегко дались нам, людям, и как-никак делают нам честь.
Три минуты... две минуты пятьдесят девять секунд... две минуты пятьдесят восемь секунд...
- И все равно, - сказала жена, - я не знаю, зачем все это.
Две минуты, подумал он. "Готовы? Готовы? Готовы?" - окликает по радио далекий голос. "Готовы! Готовы! Готовы!" - чуть слышно доносится быстрый ответ из гудящей ракеты. "Проверка! Проверка! Проверка!"
Сегодня! - думал он. Если не выйдет с этим первым кораблем, мы пошлем другой, третий. Мы доберемся до всех планет, а там и до звезд. Мы не остановимся, и наконец громкие слова - бессмертие, вечность - обретут смысл. Громкие слова - да, но нам того и надо. Непрерывности. С тех пор как мы научились говорить, мы спрашивали об одном: в чем смысл жизни? Все другие вопросы нелепы, когда смерть стоит за плечами. Но дайте нам обжить десять тысяч миров, что обращаются вокруг десяти тысяч незнакомых солнц, и уже незачем будет спрашивать. Человеку не будет пределов, как нет пределов вселенной. Человек будет вечен, как вселенная. Отдельные люди будут умирать, как умирали всегда, но история наша протянется в невообразимую даль будущего, мы будем знать, что выживем во все грядущие времена и станем спокойными и уверенными, а это и есть ответ на тот извечный вопрос. Нам дарована жизнь, и уж по меньшей мере мы должны хранить этот дар и передавать потомкам - до бесконечности. Ради этого стоит потрудиться!
Чуть поскрипывали плетеные качалки, с шорохом задевая траву.
Одна минута.
- Одна минута, - сказал он вслух.
- Ох! - Жена порывисто схватила его за руку. - Только бы наш Боб...
- Все будет хорошо!
- Господи, помоги им...
Тридцать секунд.
- Теперь смотри.
Пятнадцать, десять, пять...
- Смотри!
Четыре, три, две, одна.
- Вот она! Вот!
Оба вскрикнули. Вскочили. Опрокинутые качалки свалились наземь. Шатаясь, не видя, муж и жена, как слепые, пошарили в воздухе, схватились за руки, стиснули пальцы. В небе разгоралось зарево, еще десять секунд - и взмыла огромная яркая комета, затмила собою звезды, прочертила огненный след и затерялась среди головокружительных россыпей Млечного Пути.
Муж и жена ухватились друг за друга, словно под ногами у них разверзлась непостижимая, непроглядно черная бездонная пропасть. Они смотрели вверх, и плакали, и слышали только собственные рыдания. Прошло немало времени, пока они, наконец, сумели заговорить.
- Она улетела, улетела, правда?
- Да...
- И все благополучно, правда?
- Да... да...
- Она ведь не упала?
- Нет, нет, она цела и невредима. Боб цел и невредим, все благополучно.
Они наконец разняли руки.
Он провел ладонью по лицу, посмотрел на свои мокрые пальцы.
- Черт меня побери, - сказал он. - Черт меня побери.
Они смотрели еще пять минут, потом еще десять, пока темную глубину зрачков и мозга не стали больно жечь миллионы крупинок огненной соли. Пришлось закрыть глаза.
- Что ж, - сказала она, - пойдем в дом.
Он не двинулся с места. Только рука сама собой протянулась и нащупала рычаг косилки. И, заметив, что держит рычаг, он сказал:
- Осталось еще немножко скосить...
- Так ведь ничего не видно.
- Увижу, - сказал он. - Надо же мне кончить. А после, перед сном, посидим немного на веранде.
Читать дальше