Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн. 1

— Что может быть зашифровано и заблокировано человеком, человеком же может быть и расшифровано, и разблокировано. Не оставляя никаких следов. Приведу несколько примеров. Начнем с проказы под названием округление цифр. Смотри, как это делается. Допустим, у тебя в банке имеется восемь тысяч долларов с заранее оговоренным годовым процентом. Допустим, он равен восьми. Твой банк увеличивает твой счет еженедельно, чтобы ты получал от этого выгоду. Это значит, что в конце первой недели банк умножает твой баланс на 0,0015384 процента и прибавляет эту сумму к твоему счету. Он увеличивается на 12,30 долларов. Правильно? Проверь по своему калькулятору.

Я подсчитал сумму по калькулятору и пришел к тому же самому ответу.

— Точно двенадцать долларов и тридцать центов прибыли.

— Не точно, — возразил он. — Прибыль составит 12,3072 доллара, не так ли?

— Ну да, конечно, но ты ведь не можешь прибавить семьдесят две тысячных цента к чьему-нибудь счету, правда?

— Не так все просто. Во всех финансовых расчетах производятся округления до сотых единиц. У банка в этом случае имеется два варианта поведения. Он может округлять все цифры после 0,005 до одной сотой, а те, что меньше 0,0049, до нуля. В конце рабочего дня округления в ту и в другую сторону сравняются, и банк не окажется внакладе. Или, и это общепринятая практика, банк может просто не принимать во внимание все десятичные знаки кроме, первых двух, таким образом имея хоть и небольшую, но постоянную прибыль. Небольшую по банковским масштабам — но очень солидную, как посчитал бы любой простой гражданин. Если банковский компьютер настроить так, чтобы он переводил все эти отброшенные единицы на специальный счет, то почему бы не сделать так, чтобы к концу дня компьютер выдал только текущие счета банка и его клиентов. Никто не пострадает, и все будут довольны.

Я яростно давил клавиши калькулятора, затем довольно рассмеялся, глядя на полученные результаты.

— Точно так. Все довольны — включая держателя этого счета, который составляют теперь все эти тысячные и десятитысячные, отброшенные за ненадобностью доли долларов. Даже если из десятитысячных счетов вычесть пап овину одной тысячной доли, прибыль банка составит пятьдесят долларов в день!

— Точно. Но большой банк будет иметь выгоду в сотни раз большую, чем твой результат. Эта доля составит, насколько я знаю по собственному опыту, еженедельный доход в пять тысяч долларов.

— И это, это и есть самая простенькая и самая маленькая твоя компьютерная шуточка? — спросил я притихшим голосом.

— Она и есть; Когда корпорации начинают объединять компьютеры в одну сеть, цифры становятся просто неправдоподобными. Очень приятно работать на высоком уровне. Потому что, если ты аккуратен и не оставляешь следов, корпорации даже не подозревают, что их надувают! Они и не хотят ничего знать об этом, и не поверят в это, Даже если столкнутся с таким фактом лицом к лицу. Очень непросто выявить компьютерного пирата и признать его виновным. Это отличное хобби для такого пожилого и солидного гражданина, как я. Оно сохраняет мою деловую активность и пополняет мои богатства. И я ни разу не был пойман. Ах, да, кроме одного раза…

Он тяжело вздохнул, и в его вздохе послышалась обида.

— Это моя вина! — крикнул я. — Если бы я не пытался найти тебя, тогда ты бы никогда не навлек на себя федеральных ищеек.

— Нет, Джим, не чувствуй за собой вины. Я недооценил их систему контроля, более строгую, чем те, с которыми я имел дело раньше. Это была моя ошибка — и мне пришлось за нее заплатить. Я и до сих пор расплачиваюсь. Не хочу сказать ничего плохого о надежности нашего нынешнего убежища, но эта упакованная еда начинает слегка раздражать. Или ты этого не замечаешь?

— Мое поколение считает это хлебом насущным.

— Разумеется. Об этом я не подумал. Как лошадь никогда не устает от сена, или свинобраз будет жадно набрасываться на свое пойло до скончания веков.

— Или ты, должно быть, до конца дней будешь с жадностью впиваться в омара и залпом выпивать бокал шампанского.

— Тонко и правильно подмечено, мой мальчик. Как долго ты предполагаешь здесь оставаться? — спросил он, отодвигая прочь полпорции зачерствевших пышек.

— Я бы сказал, что не меньше двух недель, — по его телу пробежала дрожь.

— У меня будет хорошая возможность похудеть.

— За это время горячка погони немного поостынет. Но нам все же придется избегать общественного транспорта, хотя бы некоторое время. Однако я приготовил путь отступления, который очень скоро надежно укроет нас от преследования.