Татьяна Хмельницкая: Идеологема

– Ты никогда не видел себя частью этого мира искусств, да? – улыбнулась я.

– Конечно, ведь я не часть чего—то маленького, разделяемого кольцами Абсолюта и Землей. Я часть целого, включающего в себя все вокруг. Смотри, подруга, чувствую, мы еще встретимся лицом к лицу.

– Обязательно.

Встретились, как и хотели, спустя восемь лет. Он лежал в гробу, а я стояла в толпе прощающихся с ним близких людей. На мне была надета военная форма курсантки, а в кармане лежал электронный ключ с кодом приказа об увольнительной.

Мы плотно общались с Кириллом, делились радостями и невзгодами по электронной межгарнизонной связи. Однажды условились, что оба рискнем на боевом задании, и тогда сможем встретиться воочию. У меня получилось, а у него – нет.

Это была вторая потеря в моей жизни…

Воспоминание о Кирилле сдавило сердце и будто перезапустило его.

Я собралась и готова ко всему. Я отыщу новобранца, который, даже рискуя, выйдет победителем. Отыщу лучшего из лучших. Я сумею. Я смогу. Переломлю ситуацию.

Политика? К черту политику! Главное – просто жизнь. Все остальное приложится.

До паромного модуля чуть меньше часа. Надо принять душ и привести себя в порядок. Электронный ключ с номером приказа мне дадут на стыковочном узле. Выходит, надо прибыть к нему на пятнадцать минут раньше. У меня появилась цель, пусть крохотная, относительно армейской жизни – нелепая, но цель. Наблюдатель? Почему бы и нет?

Я немного не поняла, когда капитан упомянул Панина, но думаю, сегодня вечером все прояснится. К тому же подготовлюсь, поищу в Мировой сети сведения, составлю вопросы. Чувствует мое сердце: будет у нас с Паниным очередное соревнование.

Быстро пересекла коридор и свернула к раздевалке. Раздевшись и прихватив с собой полотенце, я захлопнула дверцу шкафчика для вещей, шагнула в просторное помещение.

Душевые кабинки стояли в два ряда на десяти линиях. Время мытья ограничено специальным таймером, но я знала место, где устройство сломалось, и я могла потратить чуть больше времени для купания.

Пройдя в самый конец, я свернула на третью линию и отсчитала четвертую кабинку по левой стороне. Повесив полотенце на крючок, повернула вентиль. Горячая вода, лившаяся из душевой лейки, обхватывала мое тело, ласкала, дарила покой. Напор был слабым, что означало – скоро отключат подачу на несколько часов. Когда виделась с мамой, она говорила, что ученые опробуют новую систему и воды в скором времени будет много.

Я подставила лицо под струи и улыбнулась, когда упругие капли стали щекотать ноздри, заливаясь в нос. Фыркнула, утерла лицо рукой, опустила голову и переключила вентиль на подачу холодной воды. Едва не заорала от неожиданности, жгучей боли ледяного потока, но сдержалась и постояла так немного. После выключила воду, шагнула из кабинки. Растерлась до покраснения кожи, замоталась в полотенце и пошла к зеркалу.

Проведя по запотевшей серебристой поверхности рукой, я едва не вскрикнула, увидев помимо своего отражения лицо Панина. Резко развернулась и попала в кольцо его рук.

– Вижу, не ждала, – хмыкнул Панин.

– Вижу, наглеешь с каждым днем.

– Наглею… – впившись в мои бедра пальцами, протянул Панин. – Наглею. Может, помиримся уже? Поцелуемся?

– Разбежалась, не упасть бы. Чего надо?

– Тебя, ну и так… По мелочи. Но об этом потом.

– Наши желания не совпадают. Отвали.

Я развязала узел на груди, полотенце упало. Панин инстинктивно ухватил его, а я выскользнула из объятий и, не оборачиваясь, направилась к раздевалке.

– И нет мне прощения, Танечка?

Задержавшись в дверях ровно настолько, чтобы помотать головой, я переступила порог и устремилась к шкафчику. Взглянула на панель на стене раздевалки.

Ух, времени в обрез! До лифта придется бежать.

Натянув одежду, я скрутила мокрые волосы в тугой узел и завязала. Распутается, но хоть некоторое время кудри по плечам стучать не будут. Схватила бутылку с водой – возьму с собой. Выбежав в коридор, едва не врезалась в Панина.

– Надо торопиться, Танечка. Бежим, – хмыкнул он и припустился, будто собрался сдавать норматив.

Пришлось нагонять.

Впереди маячила спина бывшего любовника, но я не пыталась сокращать расстояние. Не желала приближаться к Вадиму. Так проще и легче мне, и только мне. Безусловно, создавалась видимость, что держу таким способом ситуацию под контролем и смогу запретить парню со мной разговаривать. Но видимость есть видимость. Ничего я не держу под контролем и не могу справиться без помощи со стороны.