Владимир Жариков - Парадокс Вигнера – 2

Сбор длился неделю, поэтому казаки, прибывающие раньше других, устраивали в степи соревнования, которые считались учениями перед маршем. Это были в основном скачки и джигитовка – езда верхом на лошади, во время которой казак выполнял различные акробатические трюки. Она считалась высшей степенью боевого искусства конника, а виртуозное владения его приёмами давало казаку огромное превосходство над противником в сражении. Джигитовка была двух видов: боевая и вольная. Первому обучали всех казаков в обязательном порядке, с оружием и походным вьюком. Это: стрельба из положения, сидя на коне, рубка шашкой чучел, подхват предметов с земли на ходу. Обязательно тренировали соскакивание и возвращение обратно в седло на коня, скачущего в галоп, а также умение производить подбор и эвакуацию раненого с поля боя.

Вольная джигитовка выполнялась без вьюков. Она включала: упражнения с пикой, скачку на двух конях стоя одновременно на обоих. Пересаживание со своей лошади на другую на полном скаку. Казак должен был уметь резко остановить и положить коня на землю с галопа. Он мог скакать стоя на седле, а также свешиваться вниз головой, переворачиваться на ходу лицом назад и продолжать скачку задом наперёд. При этом из такой позы он должен уметь отстреливаться от настигающих его противников и даже рубить шашкой. Акробатические упражнения включали в себя рассёдлывание коня на скаку, имитацию смерти, свешиваясь «обмякшим» телом вправо, влево, назад, умение пролезть под брюхом или грудью лошади и вернуться с другой стороны в седло. Многие упражнения должны были выполняться в групповой скачке, что позволяло получить навык коллективного боя.

Были в джигитовке очень интересные обманки, такие, как обрыв – имитация смерти коня и всадника. На полном скаку, лошадь падала, будто подкошенная пулей вместе с казаком и оставалась лежать до его команды. Вражеские войска были ошеломлены, когда «мёртвые» лошади вдруг вставали в нужный момент и «ожившие» казаки начинали наступать с тыла, наводя ужас на противника. Такой эффект неожиданности являлся большим преимуществом в бою казачьих сотен. Дрались казаки не на жизнь, а на смерть, только серьёзное ранение могло вывести из боя разъярённого до одури рубаку. Если сотник не давал команду на отход по тактическим причинам, то никто не мог оставить товарищей и выйти из боя. За трусость на Кругу жестоко наказывали плетью, привязывая к позорному столбу, чтобы видел, как, проходя мимо, отворачиваются от него станичники.

Прибывающих в городок сотников радушно встречал атаман Черкашенин, приветствовал каждого с уважением. Их кормили за общим столом и размещали на ночлег в гостевых куренях. Когда собиралась половина от их общего числа, атаман с войсковым старшиной Пантелеем на майдане проводили им теоретические занятия, заодно экзаменуя по приёмам ведения сечи. Когда всё войско было уже в сборе, он ставил каждой сотне конкретные боевые задачи, где находится, когда вступать в схватку, что делать в непредвиденных ситуациях и даже какую походную песню запевать, отправляясь из Раздор. Особо уточняли все сигналы, которыми казачьи сотни обменивались в бою – залп из пушки, пищалей, групповое одновременное поднятие пик вверх острием и другие. Это была своеобразная выучка, без которой не обходился ни один поход.

В то время, когда крепостное крестьянство России было поголовно безграмотным, разносторонние знания донских казаков не уступали уровню Европы. Военные занятия требовали от них и знаний, и смекалки, и практических навыков. Донцы были мастерами в добывании селитры для взрывчатки, умели точно рассчитывать, куда вывести подкоп под стеной крепости. В морских походах умели отлично ориентироваться по звёздам. Часто находясь в крупных сражениях, они обладали обширными практическими знаниями географии, хорошо ориентируясь на суше. Многие умели писать и читать. Обучали этому донских казаков, свои учителя по книгам в большинстве своём, рукописным. В Раздорах таким гуру был войсковой старшина Пантелей, которого все уважали не менее, чем атамана.

После отплытия из Раздор князя Новосильцева, Кондратий и Мирослава тоже начали учить молодых казаков грамоте. Они собирали их по вечерам прямо на майдане и, соорудив нечто наподобие классной доски, с усердием обучали чтению и письму. На их уроки приходили и взрослые казаки, и даже Пантелей, который понял, что Кондратий обрёл дар Божий и после встречи с ведьмой, «прозрел» обширными знаниями. Атаман тоже так считал, что сыну его новые способности «свалилися с неба прям у голову, когда углядел ведьму на струге». Но многое, о чём рассказывал Кондратий, никто не понимал даже образованные московские дворяне Мирослава и Белояр. Атаманский сын как будто забывался, когда начинал рассказывать о химии, физике и устройстве неведомых машин.