Орсон Скотт Кард - Звездные дороги. Истории из вселенной Эндера

– Если Бог насылает этих чудовищ, чтобы убить нас – может, это в чем-то подобно временам Ноя? – сказала мама. – Может, мир настолько погряз во зле, что должен быть уничтожен?

– Что ж, если это действительно так, – ответил Графф, – то мы проиграем войну, несмотря на все наши усилия, и на том конец. Но что, если Бог желает нашей победы, чтобы у нас осталось время раскаяться в совершенном зле? Вам не кажется, что следует рассматривать и такой вариант?

– Не спорьте с нами на богословские темы, – холодно проговорил отец, – как будто вы верующий.

– Вы не знаете, во что я верю, – ответил Графф. – Вам следует знать только одно: мы пойдем на многое ради того, чтобы ваш сын попал в Боевую школу, поскольку верим в его выдающиеся способности и считаем, что в этом доме они пропадут впустую.

Мать резко наклонилась вперед, а отец вскочил на ноги.

– Да как вы смеете! – крикнул отец.

Графф тоже встал, и в гневе он был страшен.

– Я думал, это вам не нравится ложь!

На мгновение наступила тишина. Отец и Графф не сводили друг с друга взгляда.

– Я сказал, что его жизнь пропадет впустую, и такова простая истина, – спокойно проговорил Графф. – Вы даже не знали, что он на самом деле умеет читать. Вы вообще понимаете, что делал этот мальчик? Он читал и прекрасно понимал книги, с которыми возникли бы проблемы у ваших студентов, профессор Вечорек. Но вы этого не знали. Он читал у вас на глазах и прямо говорил об этом, но вы отказывались верить, поскольку это не вписывалось в вашу картину мира. И в этом доме вынужден получать образование столь выдающийся разум? Может, в вашем списке грехов это мелочь? Получить от Бога такой дар и потратить его впустую? Что там говорил Иисус насчет метания бисера перед свиньями?

Этого отец уже выдержать не мог. Он бросился на Граффа, намереваясь его ударить, но Графф, будучи солдатом, легко отразил удар. Отвечать он не стал, лишь приложил ровно столько усилий, чтобы остановить отца, пока тот не успокоился сам. Но даже при этом отец оказался на полу, корчась от боли, а мама с плачем опустилась рядом с ним на колени.

Однако Ян Павел понял, что сделал Графф: он нарочно подобрал такие слова, которые разозлят отца и выведут его из себя.

Но зачем? Чего этот военный пытался добиться?

И тут он сообразил: Графф хотел продемонстрировать мальчику эту сцену – униженного, побитого отца и рыдающую над ним мать.

– Война – отчаянная борьба, – заговорил Графф, пристально глядя Яну Павлу в глаза. – Они едва не сломили нас. Они едва не победили. Нам едва-едва удалось выиграть лишь потому, что нашелся гений, командир по имени Мэйзер Рэкхем, который сумел перехитрить врагов, найти их слабое место. Кто станет этим командиром в следующий раз? Окажется ли он на своем месте? Или он останется где-то в Польше, вкалывая на двух жалких работах намного ниже его интеллектуального уровня, и все потому, что в возрасте шести лет не захотел полететь в космос?

Ах вот оно что! Капитан хотел показать Яну Павлу, как выглядит поражение.

«Но я уже знаю, как выглядит поражение, – подумал мальчик. – И я не позволю вам меня победить».

– За пределами Польши тоже есть католики? – спросил он. – Неподчинившиеся?

– Да, – ответил Графф.

– Но не каждой страной правит Гегемония, как Польшей?

– В подчинившихся государствах сохраняется их традиционная система правления.

– Значит, есть такая страна, где мы могли бы жить вместе с другими неподчинившимися католиками, но без всяких санкций, из-за которых нам не хватает еды, а папа не может работать?

– Все подчинившиеся ввели санкции против перенаселения, – сказал Графф. – Именно это и означает подчинение закону.

– А есть страна, – спросил Ян Павел, – где мы могли бы стать исключением и никто бы об этом не знал?

– Канада, – ответил Графф. – Новая Зеландия. Швеция. Америка. Неподчинившиеся, которые об этом не разглагольствуют, живут там вполне пристойно. Вы были бы не единственными, чьи дети ходят в разные школы, – власти делают вид, будто этого не замечают, поскольку им не хочется наказывать детей за грехи родителей.

– И где лучше всего? – спросил Ян Павел. – Где больше всего католиков?

– В Америке. Там больше всего поляков и больше всего католиков. И американцы всегда считали, что международные законы писаны не для них, так что воспринимают правила Гегемонии не слишком серьезно.

– Мы могли бы туда уехать? – спросил Ян Павел.

– Нет, – заявил отец, который теперь сидел на полу, склонив голову от боли и унижения.