Людмила Миловацкая - Невеста с другого берега

– Да, конечно…

Артем поспешил достать из шкафчика яркую коробочку.

«Тефаль» с его функциональной быстротой и удобством был категорически отвергнут. Тёма, порывшись в многочисленных шкафчиках, разыскал старую жестяную посудину. Поставили чайник на плиту, дождались, когда горячий пар, вырываясь из узкого носика, пропоет свою старинную песенку. От крепкого до густой красноты чая сделалось жарко.

Артем снял свитер и рубашку. Оставшись в футболке с коротким рукавом, сделался до боли похожим на себя прежнего, мальчишку из московского дворика, что затерялся среди старых узеньких улочек Замоскворечья. Сергея это тронуло почти до слез. По-видимому, сам он тоже напомнил другу их общее детство. Сидя напротив, Артем часто заморгал и потер переносицу.

Громко откашлявшись, Сергей бодро спросил:

– Ну, заморил червячка? Давай теперь подумаем, почему такое случилось. Мое мнение такое: больно крутой вираж ты заложил в своей судьбе. Как говорится, отклонился от своего предназначения. А такое, наверное, бывает у каждого из нас. Может, и вправду обидел ты кого-то там, наверху. Сам-то как думаешь?

– Я еще не успел осознать все, что со мной произошло. Наверное, нужно время, чтобы немного отстраниться от проблемы, посмотреть со стороны. Знаешь, вопросы религии меня особо никогда не интересовали. В юности, как многие, увлекался идеями дзен-буддизма.

– Я тоже их книжки читал. Интересно, конечно. Читаешь как сказку.

– Вот-вот! Поначалу меня здорово захватило: удивительный образ мысли, особенная эстетика. Тут тебе и философия, и история, и сказка. Все так необычно, ярко, цветасто. А закончилось все в одночасье, в Дивеево. Попал я туда почти случайно. Приятель со старшего курса собирал материал для дипломной работы, попросил меня помочь. Приехали мы туда поздно вечером, кругом темнота непроглядная, и вдруг – сноп света: включили подсветку главного собора. Показалось, будто загорелась белая свеча от земли до самого неба. Утром пошли в лавру. Сначала немного походили, поосмотрелись. Приятель сказал, что и как мне заснять. Я быстро справился с заданием и потом просто ходил, не столько смотрел по сторонам, сколько глядел на людей. Меня потрясло какое-то поразительное несоответствие их внешнего и внутреннего состояния. С одной стороны, простые, часто усталые лица паломников. В то же время явно ощущается общность, сродство людей, приобщение к иному, невидимому, но ясно ощущаемому миру.

Какая-то старушка меня спросила, как пройти к мощам батюшки Серафима, я ответил: «Не знаю, я здесь человек случайный». Рядом проходила монашка, посмотрела на меня то ли с удивлением, то ли с укоризной, сказала: «Пойдемте, я вас провожу». И провела нас через храм прямо к мощам Серафима Саровского. Я не знал, что в таких случаях делают, повторял все за другими. Вышли мы с бабулькой из храма, у нее глаза светятся такой радостью. Спросила мое имя, говорит: «Видно, Бог тебя привел сюда, с тобой и я такой чести удостоилась, ведь провела нас сама матушка настоятельница, мне монашки сказали. А сама-то я сегодня могла бы и не попасть – видишь, сколько людей». Тут только я увидел, какая огромная очередь выстроилась, чтобы приложиться к мощам старца.

Короче, с того дня я позабыл о дзен-буддизме, как о ребяческих забавах. Мне будто открылся путь, и ясной показалась цель моей работы: научиться снимать так, чтобы через визуальный видимый ряд приоткрывать невидимый, но неотъемлемый и главный мир человека, неотделимый от него.

– И ты сумел это сделать! Твоя дипломная работа и короткометражка…

– Да, эти работы прошли на ура, а дальше дело не пошло. Для хорошего кино нужны серьезные деньги, спонсоры. Ни того, ни другого, как понимаешь, у меня не было. Тут Жорик со своей наукой: «Желаешь творить, хочешь перспектив – сам заработай деньги на свои фильмы. Это обычная практика!» И я работал, снял столько роликов, что не сосчитать. Деньги пошли нормальные, а с ними – новые возможности. В общем, втянулся я в эту новую жизнь, появились новые друзья, новые мысли, проекты. О прежних своих замыслах стал забывать, но особо об этом не сожалел, думал, что все у меня еще впереди. Короче, когда появилась возможность снять свое кино…

– Оказалось, что снимать нечего?

– Именно так. Я кинулся к старым записям, просмотрел все отснятые впрок сюжеты – материала много, но вместе не собирается. Это как в разбитой мозаике: отдельные фрагменты хороши и их много, но сложить вместе никак не получается, потому что нет основы, цемента, что связал бы кусочки в единое целое. Тут я понял, что со мною что-то неладно. Попытался разобраться, что к чему, – получилось только хуже. Оказалось, что изменился не только мой образ жизни, мои мысли, но и я сам. Пришли успех и деньги, но ушла радость, пропал интерес к жизни. Я стал равнодушным к жизни и себе. И тут навалилась на меня такая тоска!..