Михаил Горенштейн - Маяк Серафа

– Атланты? Что это?

– чипы модели «Атлант» устанавливались на соединении спинного и головного мозга. Они были частью человека, как еще один дублирующий все функции человека орган. Через него проходили импульсы и информация со всего тела. Он был связан со всем организмом, обеспечивал полную связь с квантовой сетью и с Зеркальным Миром. Используя технологию «Атлант», многие могли легко и просто погрузиться в виртуальность, в полное забвение… в небытие. А когда начались вспышки… Хорошо, если чип просто сгорал, превращая носителя в обездвиженного инвалида или убивая его мгновенно. Тем лучше для него… Ведь могло быть так, что, перед тем как сгореть, он посылал импульс всем клеткам тела, причиняя адскую боль носителю… Те же, кто делал цифровые сенсорные татуировки… Они выгорали в виде рисунков на коже, раз за разом причиняя дикую боль с каждой вспышкой. Это было страшное время, полное боли и страданий, – он замолчал и посмотрел на шрам.

– А что случилось с биороботами? Биокомпьютерами?

Он, прищурившись, посмотрел на них.

– Какие вы продвинутые, хорошо вас подковали на маяке, я смотрю. Я сам не биотехнолог и только в армии видел эти штуки, несколько раз в жизни. Биотехнологии требуют биологических источников энергии и очень хрупки сами по себе. Они никогда не были так развиты, как мы, люди. Как биосфера планеты. Хотя и та пострадала довольно сильно. Они не умели адаптироваться. То, что нам кажется естественным и легким, для них было недоступно и непонятно. Созданные человеком искусственно биокомпьютеры требовали биологической подпитки, энергии. Они были полностью зависимы. А кому же их кормить, кроме других машин? Да вот так вот и получилось. Машины зависели от людей, как и люди от них, а биомашины, как и мы от других машин. Полный круг. Биороботы, хотя и были поживучей, чем остальные роботы, и сами могли поддерживать свой жизненный цикл, но смесь синтетики и белка также требует ухода и ремонта… А обычные андроиды были как и те обычные киберботы на службе у человека в разных комбинациях технологий. Но те, кто имели синтетический мозг и биологическое тело, сгорели, а те, кто был в синтетическом теле с биологическим мозгом, остались обездвижены… Ужасный конец, особенно для осознающего себя робота. Ведь их уже не могли починить, а они все еще осознавали себя. Без Глобальной Сети они даже не могли выгрузиться из своих тел и переместиться в хранилище. Впрочем, как и те люди, кто пребывал в виртуальности или Зеркальном Мире. Так и оставались запертые там, пока не вырубались окончательно. Хотя, вот еще что… виртуальность могла быть создана на биокомпьютере, то есть сознание подключенных тел оставалось внутри все еще живой симуляции. Вот уж не знаю, что с ними происходило дальше, когда физическое тело умирало. Вообще это очень странная обстановка, не уравновешенная ничем, словно технологии просто стирали с поверхности Земли. А биосфера, посмотрите, приходит в баланс, как видите… Досталось ей, конечно, от разных стихий. Но она живучая, все возвращается постепенно. Даже дикие люди, которые вернулись в животную форму…

Он достал табачную жвачку и закинул в рот.

– Да, вот тут я вам хочу рассказать одну интересную штуку. Биокомпьютеры были синтетически белковыми и выглядели как грибы или как плесень. Как биомасса, споры прорастали на специальном растворе. Но для увеличения своей вычислительной мощности они умели размножаться. Синтетические биоспоры. Биоинженерные и бессмертные создания человеческого гения, по своей сути. И вот они-то, – и тут он загадочно улыбнулся и осмотрел на каждого из них по очереди. Арти приподняла край кепки и бросила взор на него в ответ, – возможно, они-то и сейчас где-то в подземных бункерах в состоянии сна ждут своего часа. При определенных условиях, температурных и энергетических, такая масса быстро становилась ИскИном.

***

Центральная Торговая Палата располагалась в здании железнодорожного вокзала, вокруг которого вырос небольшой городок, чаще называемый Централией. Они приехали рано утром и, кроме часовых и патрульных, людей еще не было видно. Где-то на путях слышался стук молотов. А рядом с конюшней в ангаре горел огонь в кузнице, разнося запах паленой кожи и смолы, который перемешивался с запахом свежего хлеба. Над кузницей вился дымок, а кузнец осматривал подковы лошадей.

От вокзала полукругом отходили пять или шесть веток в разных направлениях, и видно было, что сами станции были расчищены и готовы, как и подъезды к ним. Большой черный паровоз стоял на запасном пути, поблескивая свежей краской. Вокруг сновал чумазый механик с большой масленкой и кистью, осматривая колеса и перекрикиваясь с кем-то. Все были заняты работой, и, свыкшись с постоянным движением разных людей на площади, никто не обращал на них внимания.