Джесс Ротерберг - Королевство

Несколько дней я сочиняю песенки о том, что вижу.

«Колодец, где загадывают желания и куда я однажды упала и нашла медную монетку!»

«Кондитер со своими шоколадными плюшками, который никогда не здоровается!»

Сегодня, пока я работала на чайных церемониях и парадах, я проверяла себя на знание деталей, которые большинство посетителей и не подумало бы заметить. Королевство является как бы продолжением меня самой – каждый человек, место и вещь являются частью меня, также как и мои руки, мои мысли, мое бьющееся сердце. Я знаю запах каждого цветка. Форму каждого камня. Мелодию каждой песни. Я знаю, что высота Железного Великана более тысячи футов, что составляет девяносто этажей – это самые высокие в мире американские горки. Я знаю, где найти самые красивые лунные камни в Звездной Стране – это настолько реалистичная имитация межзвездного пространства, что теперь даже NASA использует нашу технологию для обучения своих астронавтов. Я знаю названия каждого генномодифицированного создания в Стране Джунглей, растений и видов животных в биолюминесцентном тропическом лесу Королевства, которых не найти на планете, потому что их там больше нет. Я знаю день рождения каждого малыша в питомнике экзотических видов Воображаемой Страны, где ученые Королевства дают свободу своей фантазии, создавая такие красочные гибридные виды, какие Матушке-Природе и не снились. Полосатые, как зебры, слоны. Зубастые, как кошки, совы. Быстрые, как гепарды, волки. Арабские скакуны с огромными крыльями невероятно красивых бабочек.

Мы называем их слепнями.

Я даже знаю до шажочка каждое место около парка (а их там полно), где радиосигнал Королевства ослабевает настолько, что на короткое время утрачивается возможность его прямой трансляции, а сетевые подключения выходят из строя. Мама, конечно, этого не одобрит, но мы с сестрами часто делимся друг с другом координатами таких мест, когда в течение дня кому-то из нас нужно уединиться. Места вроде Сказочного Леса, где деревья настолько высокие и толстые, что буквально блокируют сигнал. Стадион Морская Пучина, где Wi-Fi беспокоит китов. Дальше на север есть Арктический домик и рядом – Звездная обсерватория, где высоты такие большие, а температуры настолько низкие, что даже самые продвинутые роутеры там постоянно замерзают. И, конечно, лес за обителью Волшебниц, где крысы исцарапали, изгрызли и чуть ли не разодрали на куски все камеры видеонаблюдения в радиусе мили.

Однажды я подслушала, как один подсобный рабочий рассказывал другому о том, почему бесполезно изводить этих крыс. Оказывается, крысы разбивают камеры потому, что достают из них туго смотанные провода, которые затем раздирают на кусочки, чтобы строить из них гнезда и растить в них птенцов. И поэтому бесполезно делать что-либо, чтобы помешать им.

Но иногда я думаю, что за этим стоит нечто большее. Иногда мне кажется, что крысы научились видеть себя в линзах и узнавать собственные отражения. И мне кажется, это делает их безумными.

Я подглядываю иногда за ними ночью: мечутся по углам, снуют вдоль водосточных канав, исчезая в темноте, как если бы они были ее частью. Королевство делает все, чтобы контролировать проблему, но со временем крысы выработали потрясающую нечувствительность к ядам, и все усилия, чтобы истребить их, редко дают хоть какой-то результат.

К счастью, днем они прячутся и остаются в канализационных каналах под парком, куда Мама не разрешает нам ходить, потому что это слишком опасно.

Ева говорит, что она там, конечно, была. Она говорит, что ей нравится чувствовать холодный влажный воздух подземелья. Слушать эхо собственных шагов, когда она ступает по гладкому бетону. Зрелище тлеющих угольков в мусоросжигателе.

Они такие красивые, Ана. Как маленькие сверкающие звезды.

Я думаю, Ева лжет.

Потому что эти крысы, они совсем нас не боятся. Они не распознают наш запах. И они непредсказуемы. Дикие звери не уважают законы Королевства, как это делают наши гибридные животные.

Это те законы, благодаря которым мы живем в безопасности.

После ежевечерней молитвы и поминания Алисы я забираюсь в кровать в ожидании Мамы, которая меня уложит. Когда она, наконец, встает надо мной, когда я чувствую знакомое натяжение шелковых наручников, стягивающихся на моих запястьях, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, очищающий меня от всех треволнений дня, как летний дождь.

«Ана?» – шепчет Ния, когда Мама ушла. Я поворачиваюсь, пытаясь разглядеть ее в темноте.