Игорь Сунчелей - Наблюдатель

– Что это, – повторил вопрос Плешаков, глядя Марку в глаза.

– Не знаю… Это не мое.

– Все, что лежало в вашей машине, то ваше, голубчик. Понятые, прошу обратить внимание, этот предмет тоже изымается на экспертизу. А что это вы так занервничали, господин Спурлок? Да на вас просто лица нет, пот на лбу…

Капитан Котов открыл крышку найденного пузырька и, кажется, собирался понюхать содержимое.

– Денис, не смей, – вдруг заорал на него Плешаков, – отравишься еще, пусть криминалисты разбираются с этой гадостью! Закрывай машину, все, хватит, обыск окончен, пройдемте, господин Спурлок.

– Куда?

– В нашу машину, подписать протокол, – невозмутимо ответил Плешаков.

Они подошли к стоявшему неподалеку черному «Мерседесу». Марка пригласили сесть на заднее сидение, по бокам от него уселись понятые. Несмотря на внушительную ширину машины, Марк оказался буквально зажатым между двумя этими бугаями. Котов и второй оперативник остались курить снаружи. Плешаков сел в водительское кресло, сначала что-то дописывал, а потом начал читать вслух протокол Марку и понятым, включив расположенный сверху фонарь индивидуального освещения. Читал долго, часто сбиваясь и пытаясь разобрать, что он сам там написал.

– Всем понятно содержание протокола? – наконец спросил он.

– Понятно, понятно, – с готовностью отозвались понятые.

Марк молчал.

– Вопросы к протоколу есть? – опять спросил Плешаков.

– Нет, нет, – откликнулись понятые.

Марк опять молчал.

– Понятые, подписывайте, где галочки, – Плешаков протянул им листы бумаги, ручку и свой iPad в качестве подкладки. В полумраке салона понятые торопливо подписывали протокол.

– Вы будете подписывать? – обратился к Марку Плешаков.

– Нет, я ничего не буду подписывать, и я больше ничего не буду говорить без своего адвоката, – тихо ответил Марк.

– Дело ваше, – равнодушно ответил Плешаков, – понятые, свободны!

Бугаи тут же выпорхнули из машины, но их места по бокам Марка тут же заняли оперативники Плешакова, «Мерседес» тут же тронулся с места.

– Куда мы едем, – закричал Марк, – выпустите меня!

– Господин Спурлок, а ведь вы только что обещали больше не говорить с нами без адвоката, – язвительно отвечал Плешаков. – Господин Спурлок, вы задержаны до выяснения всех обстоятельств убийства Мансура Сафиуллина.

– За что вы меня арестовали? У вас нет никаких доказательств! Завтра я должен быть на похоронах Мансура.

– Думаете, его без вас не похоронят? Господин Спурлок, повторяю, вы пока только задержаны, а не арестованы, арестуем мы вас завтра, после экспертизы изъятых у вас химических веществ.

Черный «Мерседес» с мигалками мчался по свободным ночным улицам Москвы.

В следственном изоляторе ФСБ Марка сначала сфотографировали в анфас и в профиль, а потом сняли отпечатки пальцев. Остаток ночи Марк провел в двухместной камере № 5 вместе с каким-то бомжом. Его волосы были длинными и грязными, а борода настолько густой, что лица не было видно совсем. Их койки стояли почти вплотную друг к другу. От бомжа так невыносимо воняло, что большую часть времени, опасаясь вшей, Марк предпочел провести на ногах, меряя взад-вперед камеру шагами. Лишь под утро от усталости он присел на свою кровать рядом с безмятежно спавшим вонючим телом. «Какую угрозу национальной безопасности может представлять этот бомж? – думал Марк. – За что он сидит?». В 8:00 им принесли завтрак, но Марк предпочел отдать свою порцию овсянки проснувшемуся бомжу, который съел две порции, отправляя кашу ложками в узкую щель в своей бороде. Марк только выпил какую-то мутную, называемую здесь чаем смесь. В 8:30 его вывели, посадили в автозак и повезли на допрос на Лубянку.

Марк решил молчать до тех пор, пока ему не разрешат позвонить и нанять адвоката. Комната для допроса представляла собой совершенно гладкие железобетонные стены без окна и точно такие же пол с потолком. Посередине стоял железный стол и два железных стула по разные стороны стола друг напротив друга. И стол, и стулья были намертво прикручены к полу огромными болтами. Допрашивал сам Плешаков. Он почти не надеялся выбить из Марка признание в совершенном преступлении или какие-то другие показания, которые могли бы помочь следствию. Задачей Плешакова было запугать и утомить Марка, вывести его из равновесия, а потом выпустить, установив за ним наружное наблюдение. Именно для достижения этой цели Марк должен был провести ночь в следственном изоляторе в компании вонючего бомжа. Никаких вшей у него, конечно, не было. Иначе, как наутро сами следователи смогли бы допрашивать обитателей камеры № 5? Напротив, бомж был очень даже чистым, просто его одежда с вечера была обильно обрызгана специальным «дезодорантом». Это был know-how продукт секретной лаборатории ФСБ, «дезодорант» с многократно усиленным запахом годами не мытого тела. Бомж, конечно, никакой опасности для национальной безопасности не представлял, он просто оказывал ФСБ такие услуги за ужин, возможность переночевать на кровати в теплом месте и за завтрак. Оказавшись после всего этого на воле, Марк, по мнению Плешакова, мог допустить какую-нибудь ошибку и вывести следствие на своих подельников.