Игорь Сунчелей - Наблюдатель

И все-таки Наблюдатель был терпеливым и трудолюбивым учеником: несмотря на отсутствие видимого прогресса, он упорно продолжал обучение, и к концу восьмого месяца пришел первый маленький успех. Наконец он понял, что девочку звали Юрико, а ее мать Маки. Он научился различать и понял значение слов «дать» и «на», «мама» и «папа». Дальше дело пошло намного быстрее. Позже Наблюдатель понял, почему на начальной стадии обучение шло так тяжело – тому было несколько причин.

Во-первых, как оказалось, в мозгу двуногих с рождения имелся очень сложный дешифратор их не менее сложной гортанной речи, который постепенно, в процессе взросления, сам настраивался и позволял разбирать устойчивые части речи, называемые фонемами. Настройке очень сильно помогали попытки разговора самого ребенка, то есть для изучения ребенком языка ему важно было слушать не только окружающих, но и самого себя! У Наблюдателя не было такого готового дешифратора, и говорить, находясь рядом с ребенком и матерью, он не мог и не знал, что это надо делать.

Во-вторых, как оказалось, он выбрал слишком маленького ребенка, и его плач и бессвязное лепетание он тоже интерпретировал как речь, потому что ему казалось, что мать их понимает. Из-за этого любые звуки, которые издавал ребенок, он пытался классифицировать как устойчивые фонемы, копил по ним статистику, пытался привязать к ним какой-то смысл из последующих действий матери и ребенка. Но чем больше копилось такой статистики, тем меньше смысла она в себе несла.

В-третьих, родители не прилагали видимых усилий к обучению ребенка речи, они общались с ним как с взрослым, говорили сразу много сложных слов и словесных оборотов. То есть не применяли никакую методику, облегчающую обучение ребенка речи. Это открытие, кстати, крайне изумило Наблюдателя. Он выбрал для себя обучение вместе с малым ребенком именно потому, что ему казалось, что двуногие просто обязаны были использовать методику обучения, позволяющую своим детям быстрее овладеть языком общения.

В-четвертых, общаясь со своим ребенком, двуногие часто еще и коверкали, то есть неправильно произносили слова! Делали они это непроизвольно, придавая словам уменьшительно-ласкательные оттенки, а Наблюдатель тоже копил по ним статистику, которая потом только сбивала его с толку.

Если бы Наблюдатель знал последние три причины заранее, он не стал бы почти неотступной тенью следовать за грудным ребенком, а выбрал бы себе для этого, например, двух– или трехлетнего. А пока он продолжал обучение с маленькой девочкой Юрико.

Постепенно его словарный запас расширялся, и по мере овладения языком менялось и отношение Наблюдателя к двуногим существам. Если раньше он смотрел на них только как братьев меньших, то теперь они, с одной стороны вызывали, у него интерес как объект изучения, а с другой, ему захотелось с ними общаться – все-таки он уже почти три года провел в одиночестве. Если не с кем больше поговорить, то можно хотя бы и с двуногими существами: на безрыбье и рак рыба! Инструкция в принципе не запрещала общение, но предписывала применять его только в случаях, когда не было другого выхода. Кроме того, она требовала сводить общение до минимума. Однако Наблюдатель все-таки позволял себе небольшие безобидные вольности. Иногда, когда матери Маки не было в комнате, он туманным шариком выплывал откуда-нибудь из-за кроватки перед лицом маленькой Юрико. Когда она его замечала, шарик неожиданно увеличивался, а потом превращался в сотканную из тумана голову двуногого, которая строила ей смешные рожицы – Юрико смеялась. Когда мать возвращалась в комнату, голова уже растворялась в воздухе, ребенок пытался рассказать маме о том, что видел, но слов не хватало. Маки, конечно, ничего не понимала, но была счастлива уже от одного только хорошего настроения дочери.

Но таким образом играя с ребенком, Наблюдатель даже дважды нарушал Инструкцию. Во-первых, он без достаточных на то оснований общался с местными жителями, а во-вторых, он опять же без достаточных на то оснований снимал блокировку со своего универсального тела. В заблокированном виде его универсальное тело могло иметь только форму сотканного из тумана шарика с размытыми краями и обеспечивало ему огромную степень защиты от высоких температур, давлений, перегрузок и агрессивных сред. Инструкция требовала всегда оставаться в заблокированном универсальном теле, однако она позволяла делать разблокировки в случаях, когда это было просто неизбежно, например если надо было протиснуться в узкую щель, в которую туманный шарик просто не поместится. Чтобы изобразить для Юрико рожицу двуного, Наблюдателю тоже приходилось делать разблокировку, а в разблокированном виде его универсальное тело в тысячи раз меньше было защищено от вредных условий внешней среды. Но какая могла быть вредность среды обитания в тихой детской спальне?