Эли Эшер - Геном Варвары-Красы, или Пикмалион

«Все, хватит!» – оборвала она себя мысленно, – «Я сюда не за глупостями пришла, учиться надо!»

Тем более, Карен Ахмедович сказал проштудировать статью по мерцающим нейронным сетям, которую она только что получила в библиотеке и теперь держала в руках. А перерыв не бесконечный, так что сейчас надо найти пустую аудиторию и сесть почитать, пока есть время.

Свернув за поворот, Натка оказалась в коридоре с большими окнами наружу с одной стороны и небольшими, используемыми в основном для практических занятий аудиториями – с другой. Ближайшая, по крайней мере, через стеклянную дверь, выглядела пустой, так что Натка решительно открыла дверь и зашла внутрь.

В первый момент она даже не поняла, что же видит. Потом до нее стало доходить. В аудитории был Петя Соболев. Тот самый «хороший мальчик» с конспектами и своими бутербродами. А рядом, на парте, прижавшись к этому самому хорошему мальчику, сидела совершенно голая девица и жрала его бутерброд. Огромные ярко-синие глаза недружелюбно уставились на Натку с выражением, понятным без слов любой женщине.

С испуганным писком: «Ой, пардон!» Натка, с бешено бьющимся сердцем, как ошпаренная, выскочила наружу.

⁂

В аудиторию вошла еще одна дылда.

«Женщина,» – уже привычно подсказало Пику-Джери подсознание, вытащив слово из закромов свежезаписанной памяти, – «Девушка».

«Соперница,» – сделало вывод мышиное сознание. Джери прижалась потеснее к своему альфе и подняла на незнакомку взгляд, стараясь выразить предельно ясно: «Это МОЙ альфа! И мой сыр! Уходи! Ищи себе другого!» Дылда взвизгнула и выскочила из комнаты, явно признавая статус Джери как главной самочки этого альфы. Довольная Джери вернулась к отвоеванному бутерброду.

В следующий момент ее дылда завопил: «Натка, погоди!» и бросился за незнакомкой. Джери с интересом проводила его взглядом, а потом спокойно вернулась к сыру. А что? Статус подтвержден, сыр в лапках. «Альфа!» – с некоторой гордостью подумала Джери, – «Сейчас догонит и будет делать ей детенышей.»

– Натка, погоди! – завопил Петя и бросился за сокурсницей. Вот она – знающая английский язык! Выскочив в коридор, он бросился к остолбеневшей девушке, которая застыла, пытаясь осознать только что произошедшее.

– Погоди, Натка, твоя помощь нужна! Я совсем не знаю, что делать. А ты английским хорошо владеешь.

Если и до этого она была, мягко говоря, ошарашена, то теперь вообще пришла в состояние столбняка. Английский-то тут при чем?

– Представляешь, сижу в аудитории, только собрался бутерброд есть, тут из вентиляции вываливается эта. Ну, ты видела. Она англичанка-нудистка, каким-то дурацким спортом занимается – голой по вентиляции бегать, по-русски плохо понимает. А ты английским владеешь, можешь расспросить ее. Пошли! – Петя решительно потянул Натку в аудиторию.

Нельзя сказать, чтобы Натка поверила в этот бред, тем более, что Петя и правда практически все это выдумал, просто каким-то непонятным образом ухитрился успеть убедить себя в этом. Однако, то, что женщины решают, что будут делать мужчины, имеет и обратную сторону. Решать женщины категорически ничего не любят. Они предпочитают, чтобы мужчины сами все решали. Если решение задевает женщину, то хороший мужчина и сам решит так, как ей нравится. А если не задевает, то какая разница? Ну, пусть будет англичанка-нудистка. Да хоть масонка-инопланетянка! Лишь бы не занимал ценное время быстрого женского мозга всякой ерундой! И пусть мужик будет сам потом во всем виноват! Тем более, что, по сути, так оно и есть!

Короче, поддавшись Петиному напору, тем более, что из всего сказанного Петей только повелительное: «Пошли!» не звучало полным бредом, а потому на фоне выглядело убедительно, Натка вернулась в аудиторию. Девица внутри бросила на нее быстрый, уже не столь недружелюбный, а скорее любопытный взгляд и снова занялась бутербродом. Бутерброд, к слову сказать, уже почти кончился, и девица начала закусывать бумажной салфеткой, пропитанной сырным запахом. Петя попытался отобрать у нее салфетку.

– Сыр! – пискнула девица и посмотрела на него таким обиженным взором, что Натка поневоле почувствовала женскую солидарность.

– Ты ей другой бутерброд дай, – сказал она, все-таки принимая решение, которое было немедленно исполнено.

Петя вручил девице новый бутерброд, и та, вцепившись в него, вновь начала обгрызать его по краям. Салфетку, впрочем, она все равно не отдала.