Вадим Тарасенко - Любимец Бога (дилогия)

– Поняли, «Ласточка один». Приступаем к демонтажу сумматора второй секции солнечных батарей, – голос к концу фрразы утонул в треске помех.

Лицо Титрова напряглось, и он буквально впился глазами в экран. Монитор продолжал рисовать замысловатые кривые.

– Нет, это просто помеха, – майор чуть вздохнул.

– А если передача будет вестись на частоте, которую не воспринимает антенна нашей базы?

– А при чем тут ваша антенна, Семен Петрович? Сегодня ночью один из наших спутников радиоперехвата был перенацелен на базу «Восток». Любой сигнал, исходящий с базы, будет уловлен, проанализирован и перенаправлен на этот компьютер, – Титров кивнул головой на установленный ночью монитор.– Например, сейчас спутник установил, что была помеха, поэтому он просто ее отфильтровал.

– Серьезные вы ребята.

– Да уж.

Прошел час. Работавшие на поверхности Луны перебрасывались между собой короткими фразами и изредка связывались с базой. Экран монитора невозмутимо демонстрировал извилистые однотипные линии. Изредка в эфир вламывались шумы. Но спутник, висевший на расстоянии двухсот километров над Луной, бесстрастно выносил вердикт: «Обычная помеха».

– «Гнездо», я «Ласточка один». Работы закончили. Возвращаемся.

– «Ласточка один». Я «Гнездо». Встречаем, – Богомазов перевел взгляд на Титрова. – Наверное «кроту» пока нечего передавать, Олег Анатольевич.

– Передавать ему как раз есть что. Ведь для него мы – будущий экипаж гиперпространственного корабля.

Семен Петрович в ответ лишь развел руками.

– Он должен выйти на связь. Должен, – Титров закусил губу. Затем он вынул из кармана куртки ручку и блокнот, и что-то чиркнул в нем. – Держите, – контрразведчик вырвал из блокнота листок, сложил его и передал Богомазову.

– Что это?

– Не разворачивайте. Здесь фамилия «крота». Когда мы его поймаем, – Титров с нажимом произнес последнее слово, – развернете и прочитаете.

Прошло еще пятнадцать минут. «Ласточки» в белоснежных скафандрах, эффектно смотревшихся на фоне серой поверхности Луны, уже практически подошли к стальному щиту дверей базы. Изредка эфир нарушался смехом и шутками людей, довольных выполненной работой.

– Ласточки, прекратить чирикать. Подходим к гнезду, – начальственным тоном приказал главный инженер.

– Не подходим, а подлетаем.

– «Ласточка четыре». Вот вернемся, ты у меня полетаешь, – раздавшийся из динамиков взрыв хохота и треск помех перекрыл резкий, похожий на выстрел пистолета, звук.

Богомазов увидел как, довольно оскалившись, контрразведчик приник к экрану монитора. Начальник базы быстро перевел взгляд туда же. Привычная картинка из извилистых линий исчезла. Раздвигая их, посередине, вдоль экрана пролег прямоугольник, внутри которого находилось несколько линий с четкими прямоугольными зубцами различной высоты.

Семену Петровичу не понадобилось спрашивать, что это такое. В самом низу экрана вспыхнула красными буквами надпись: «ВНИМАНИЕ! Кодированный сжатый импульс. Начало передачи 10.26 по СЕВ. Длительность – 0.1 секунды». А еще ниже – удар наотмашь: «Источник сигнала – «Ласточка –1».

– Мыкола!? – только и сумел проговорить ошеломленный Богомазов.

– Прочтите, что я вам написал, Семен Петрович.

Начальник базы развернул лист. На нем размашисто было выведено: «Григорчук».

– Только, Семен Петрович, вы ничего не знаете. А еще лучше, не встречайте людей. На вас лица нет. Пошлите кого-нибудь из своих помощников. Брать мы его будем сегодня ночью, чтобы никто не видел. Вдруг у него тут еще и сообщник есть. Поэтому необходимо, чтобы он ничего раньше времени не почувствовал.

– Да нет, – после паузы проговорил начальник базы, – я встречу его сам. И успокойтесь, – опередив Титрова, собравшегося что-то возразить, быстро продолжил он. – Всё будет нормально, – жестко закончил Богомазов.

Уже спускаясь в лифте на нулевой этаж, он, вертя задумчиво в руках листок с фамилией предателя, спросил у Титова:

– А как вы вычислили его? – и кивнул на листок.

Контрразведчик взял его из рук Богомазова, скомкал и положил себе в карман:

– Никогда нельзя терять контроль над собой, особенно на отдыхе, Семен Петрович, – и взглянув на его недоумевающее лицо, майор Титров первым вышел из лифта.

Уже стоя перед внутренней дверью шлюзовой камеры, начальник базы был собран и спокоен. И лишь на мгновение, когда двери медленно поползли вверх и он увидел в проеме Григорчука, уже успевшего снять шлем и весело улыбающегося, злость вскипела в нем. Вскипела и тут же осела в душе брезгливо-недоумевающим осадком: «И как становятся такими?»