Вадим Тарасенко - Любимец Бога (дилогия)

– Спасатель, я Центр. Приготовьтесь.

– Центр, я Спасатель. Мы готовы.

– Олег Александрович, мы начинаем.

Аверьянцев согласно кивнул головой.

Послушная воле большой кнопки, стартовая башня начала свое вращение. Кандидат номер четыре сразу начал подготовку к пуску. Башня тут же стала отклоняться от вертикали.

Десять, пятнадцать, двадцать градусов.

«Стоп, хватит”, – полковник, сжав кулаки, наблюдал за происходящим.

Аверьянцев, словно услышав мольбу руководителя испытаний, остановил наклон. Нет, не услышал. Башня вновь стала опускаться. Двадцать пять, тридцать, сорок.

«Да куда же ты?».

Сорок три градуса – высветился на экране окончательный наклон башни.

На десятом обороте Аверьянцев нажал правую кнопку и унесся вверх.

Наклон – 43 °15´ 32´´. Скорость отрыва – 83, 4 м/с – высветились на экране стартовые параметры катапультирования.

…Он не долетел до края бассейна двадцать шесть метров и сорок три сантиметра.

– Центр, он сломал две руки, пять ребер и два спинных позвонка. Сильный ушиб грудной клетки.

– Он же перелетел деревья и упал на поляне.

– Он пытался долететь, и весь вытянулся в полете, как стрела. И времени на то, чтобы перегруппироваться, уже не было. Он упал на руки.

– Он до сих пор без сознания?

– Да.

«Остался один. Господи, ни за что угробили ребят. Может прервать испытание?” – Северский с надеждой взглянул на монитор. Чернота уже заняла две трети неба. Искры молний превратились в слепящие зигзаги, оставляющие после себя гулкие раскаты грома. Застывшие в оцепенении деревья, казалось, ждали грозного повелителя стихии, чтобы склонить перед ним свои кроны.

– Борис Иванович, скоро разыграется буря. Может, отложим испытание?

– Еще не разыгралась?

– Нет.

– Тогда начнем. Чего тянуть резину? За ночь так измучаюсь, что к завтрашнему утру буду никакой.

Северский еще раз взглянул на экран монитора. Деревья, словно нарисованные, застыли под устрашающе черным небом.

– Борис Иванович, пройдите к башне, – через силу скомандовал он.

… Башня уже минуту кружила кресло с Борисом.

«Может откажется? – полковник с надеждой смотрел то на центральный монитор, то на боковой. Там, казалось, непоколебимо застыла цифра восемьдесят. Восемьдесят ударов в минуту.

Только на третьей минуте башня стала наклоняться. По экрану монитора поползли цифры: десять градусов, двадцать, тридцать, сорок.

– Центр, я Спасатель, – тревожным голосом ожил динамик.

– Что, Спасатель?

– Тут третий пришел в себя. Срочно просит вам передать сообщение.

– Как третий?

«Ах, ну да. Для Спасателя Аверьянцев третий. Кириленко же отказался».

– Так, третий, последний, – уточнил Спасатель.

– Что за сообщение?

– Передаю дословно: «Отмените испытания. Что-то случилось с башней. Я держал кнопку до конца, а всё равно не долетел. И угол у меня был оптимальный».

– Черт! – рука Северского метнулась к красной кнопке обесточивания стартовой башни.

«А сейчас погода как при казни Христа, – неожиданная, почти нереальная в данный момент мысль, оглушила полковника. – И тогда так было нужно», – на мгновение рука застыла. Яркий зигзаг молнии ослепил экран монитора, оставив после себя тяжкий удар грома. Деревья, дождавшись, наконец, властелина стихии, покорно резко и глубоко качнули свои кроны.

Борис Ковзан и Игорь Северский нажали свои кнопки одновременно. Но электромагнитному импульсу команды отмены испытания понадобилось еще какое-то мгновение, что бы пронестись от КП к стартовой башне. Еще мгновение компьютер искал нужный файл для принятия решения и загружал в оперативную память. В том файле, если бы перевести компьютерный язык на человеческий, было написано примерно следующее: «Если команда отмены испытания пришла после команды пуска, то она выполняется только после завершения пуска». Поэтому компьютер терпеливо подождал, пока к нему не пришел сигнал от концевого датчика, установленного вверху башни – кресло ударилось об отбойник, затем отдал команду на размыкание контактов электроразьема силового кабеля. И удовлетворенно высветил на мониторе: «Башня обесточена».

Северский безнадежно смотрел на светящиеся цифры на мониторе: Угол наклона – 42 °10´. Скорость отрыва – 82, 9 м/с.

«Не долетит, – устало мелькнуло в голове полковника, – у него и угол еще дальше от оптимального, чем у Аверьянцева, и скорость поменьше. Не долетит».

– Попал! Точно в центр бассейна попал! – заорал динамик, до этого приносивший только плохие вести.