Олег Мартынов - Тот еще космонавт!

– Они ведь тоже люди, но очень большого роста, непонятно только, бесы ли участвовали в их рождении, или люди согрешили, не важно. Занимательнее другое: жрать очень хотели, и много, ну и перешли на людей. Короче, полный беспредел учиняли изверги.

– Сам-то когда-нибудь тоже меня схаваешь, закуску съедаешь еще до открытия бутылки, – поглаживая Тамерлана, сострил Саня, а через секунду добавил: – Как бы в нашем случае не оказался похожий монстр.

– Не-е, это исключено, они в потопе погибли. Ной, когда строил ковчег, выслушивал издевательства разные от них и насмешки. Тихой сапой таскал бревна, не попадаясь им на глаза, веруя, что бог спасет и от воды, и от великанов. – Женька достал из кармана яблоко и с хрустом откусил половину.

– Ты там был и мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало. – Саня повел резвящегося Тамерлана покормить. – Конечно, ученые доказывают с пеной в устах, что человек произошел от обезьяны, кроме Женьки, естественно. – Убирая миску от щенка, Саня плутовато глянул на друга. – Женька – напрямую из бактерии, но повествование Библии мне все-таки ближе по натуре, в родственниках иметь примата как-то не с руки.

– Наука, значит, не указ? Посмотрите на него, обезьянами брезгует. – Женька искал, куда бы запулить огрызок съеденного яблока.

– Урна есть! Понимаешь, славный потомок одноклеточных, наука, в большей ее части, ищет только способы умерщвления человекообразных, массово и быстро.

Подошла к завершению рабочая неделя. В пятницу, в день водителя, настроение и расхлябанность ребят достигли апогея. Женька пришел с работы уже подшофе, пьяно лыбясь, он норовил надеть наушники на Рифата, уверяя его в необходимости послушать нетленные хиты Адриано Челентано:

– Вылитый ты, Рифат! В наушниках, если не отвлекаться, то при разговоре, когда открываешь рот, кажется, будто поешь его голосом, и жестикуляция итальянская, сплошная комедия дель арте.

– Отвянь, белобрысый. Заняться нечем? – Суетливо крутясь около кальяна, Рифат не обращал внимания на Женькины развлечения, а подошедшему Сане недовольно заявил: – Саня, ну сколько можно тут сидеть?

– Придет не придет, так и жизнь мимо пройдет, – речитативом произнес Женька, несколько смутившись под суровым Саниным взглядом. – Давай по «Тройке», мигом сбегаю, и жизнь засверкает новыми красками. Службу солдатскую опять же тянуть будет легче.

– Валяйте, – сдался Саня, с досады переломив сигарету пополам. – Только, как стемнеет, расходимся по местам.

К полуночи празднующий шоферский люд разбежался по домам. Одних ждали неудовлетворенные жены со сковородой или скалкой в руках, других – сытый ужин и теплая постель, третьих – только голодная собака или кошка. Время текло по привычному руслу, невзирая на людей и их никчемные проблемы.

Саня незаметно задремал, сломленный парами алкоголя, так и не успев проверить посты, а сон оказался более чем странный. Снилось ему, что в Государственной думе произошел сантехнический апокалипсис. Прорвало канализационную трубу на верхнем этаже, прямо над залом заседаний. Самоотверженный бросок бригады сантехников только усугубил ситуацию. Временно остановив поток низвергающейся лавы дерьма в одном месте, они создали переизбыток давления в другом. Позже на экстренно собранном совещании выяснилось, что, по предварительным подсчетам, произошло семь мощнейших сбросов, реальная же обстановка не поддавалась анализу.

Каловые массы, вырвавшись на оперативный простор, радостно бурля и хлюпая, заполняли проходы и рабочие места депутатов, заливали даже кнопки для голосования, скрывая мониторы и недавно полученные результаты. Вонючая вакханалия продолжалась ровно два дня. Именно в эти напряженные для законодательной власти дни, по мнению ведущих политологов страны, и был принят ряд антинародных законов, отменять которые не стали, решили поберечь здоровье народных избранников, вновь уповая на терпеливость и понимание населения. По результатам проведенного расследования сел на два с половиной года в колонию только начальник сантехников…

– Саня, полундра, он здесь! – Рация надрывалась голосом не на шутку встревоженного Женьки.

Еще не до конца проснувшись, Саня деловито переложил ружье с одной руки в другую, медленно открыл правый глаз, оценивая пространство, и шепотом выдал в эфир:

– Еще не вижу, но всем – тихо!

Охота вступала в динамичную первую фазу.

– Женька, замри, не отсвечивай! – Саня взял ружье наизготовку.