Рэй Брэдбери: Сладкий дар

Едва уловимый аромат шоколада нежно просачивался сквозь решетку.

Исповедальня скрипнула. На той стороне кто-то силился найти нужные слова.

Старый священник подался вперед, сердце его заколотилось от изумления и замешательства.

- Да? - произнес он, замирая.

- Спасибо, - прошептал наконец кто-то.

- Прошу прощения?..

- Давным-давно, - слышался шепот, - вы помогли. Меня долго не было. В городе на один день. Увидел церковь. Спасибо. Вот и все. Ваш дар в кружке для пожертвований. Спасибо.

Быстро удаляющиеся шаги.

Священник впервые в своей жизни рванулся из исповедальни.

- Подожди!

Но невидимка уже исчез, высокий или маленький, худой или толстый... Церковь была пуста, вот и весь разговор.

Он помедлил в темноте около кружки для сбора в пользу бедных. Затем протянул руку. Там была большая плитка шоколада за восемьдесят девять центов.

"Однажды, отец, - зашептал давно забытый голос, - я принесу вам дар, освященный папой".

Так это то с а м о е? Старый священник вертел в руках плитку, пальцы его дрожали. А почему бы и нет? Что может быть более подходящим?

Он увидел, как это было. В Кастель Гондольфо летним полднем пятитысячная толпа потных, прижатых друг к другу туристов - внизу, в пыли, а высоко над ними, на своем балконе, папа простирает руку для благословения. И вдруг среди суматохи, в этом море воздетых рук, одна смелая рука высоко поднимает...

И в руке этой сверкает завернутая в серебряную фольгу плитка шоколада.

Старый священник кивнул, не удивляясь ничему.

Он запер шоколад в особый ящик своего стола и иногда, уже годы спустя, позади алтаря, когда удушающая погода давила на окна, а отчаяние лилось сквозь замочные скважины, он доставал плитку шоколада и откусывал от нее - чуть чуть.

Это, конечно, было не тело Христово, нет. Но это была жизнь. И жизнь была его. И в таких случаях, не частых, но все-таки, когда он отщипывал кусочек, она была на вкус (прости. Господи) - на вкус она была такой сладкой!