Владимир Стрельников - ссыльнопоселенец - 2

— Похоже, скоро. И ветер чуть сменился, и стих уже прилично. Послушай сама, слышишь? Выть перестал. Да и просветы появляются. Вполне может быть, завтра выйдем. — Семен уселся рядом, и поглядел на тлеющие угли костра.

Девушки и парень долго сидели рядышком, разговаривая о чем-то не самом важном, о чем-то важном и о чем-то очень важном. Попробуй, разбери сейчас, что тебе будет очень или не очень важно в ближайшем будущем.

*******************************************************************************

Короткая вибрация коммутатора на руке разбудила меня в семь часов утра. Шейла еще спала, она вообще разоспалась. Сделает мне перевязку, поможет приготовить поесть, перестирает бинты, и снова на боковую. Ну, да и пусть спит девчонка, мне так проще. И с Верой связаться можно спокойно, и толкаться по зимовью не приходится. Я сам стараюсь отдыхать, лежу кверху заживающим ударными темпами задницей на своей лежанке.

Но сегодня, после того как я проснулся, я какое-то время лежал и прислушивался, пока не понял, что меня немного беспокоит. После чего встал, и накинув на плечи пончо, прошел к двери. Открыв ее, какое-то время работал лопатой, расчищая снежную пробку. И вышел на улицу, вздохнув полной грудью свежий, чуть морозный воздух. Над поляной зимовья было ясно, сверкали звезды, проплывал спутник, висела ущербная луна. И где-то на востоке начинало всходить солнце, заставив порозоветь край неба. Вот огненный шар приподнялся над горизонтом, первые несколько лучей коснулись нашей поляны. И снег начал искриться, разбрасывая множество сверкающих вспышек.

— Как красиво. — Это Шейла. Она уже пару минут стоит за моим плечом, прижавшись к моей спине, грея меня теплом своего сильного тела.

— Очень. — Соглашаюсь я с ней, поворачиваясь, и заглядывая в глаза, сейчас похожие на коричневые бриллианты. — Ты чего почти голышом выскочила? Ну ка, одеваться, бегом! Простынешь еще, знойная девушка.

— Ой, типа тебе не нравится. — Фыркнула Шейла, и повернулась, потягиваясь. Короткая рубашка задралась, обнажив круглую попу. Она вообще в зимовье то устроит легкое ополаскивание, нагрев воды на очаге и плескаясь голышом, стоя в грубом деревянном корыте. То жарко ей, ходит в тонкой, просвечивающей шелковой рубашке, найденной в сундуке здесь же. Вот так я эти дни и держусь, совращаемый. Хотя, скорее, это тонкое женское издевательство. — И кстати, раз уж моно спокойно выйти из этой хижины, то давай поглядим, что мы можем взять в этой домике на дереве?

— Давай. — Я усмехнулся. Девушка уже пару раз заикалась насчет невообразимого богатства, которое она нашла наверху, в лабазе.

В принципе, ничего удивительного. Если трапперы нашли неподалеку хорошую бобровую речку, то они могли пару-тройку сотен зверюг извести. Как раз по поздней осени это и делается, под зиму. Звери выкунеют, молодь подрастет.

Я объяснял ей, что здесь этот товар хоть ценится, но не очень дорог. На одну шкурку много не купишь, за рычажной фонарик придется отдать минимум пяток. За винтовку штук десять, не меньше. Да, там, на звездах, такой товар стоит настолько дорого, что покупают его исключительно миллионеры и те, кто еще богаче. Но тут другие ценности. Хотя, хорошая шубка из добротных шкурок на красивой девушке здесь смотрится не хуже.

Коротко позавтракав, мы приступили к капитальному шмону заимки и лабаза. Точнее, Брауберг большой хищной кошкой взлетела по ступенькам, и исчезла внутри. Буквально через десять секунд раздались восторженные писки, и девушка вытащила на свет божий немалую охапку мехов. И еще, и еще. Ну все, она там зависла надолго.

В принципе, нормально, я как раз оглядел окрестности — причем для беспокойства не нашел. В радиусе полусотне километров только наш обоз выходит с места вынужденной стоянки, судя по всему, у них все в порядке. Пару ловчих групп я увидел дальше на юго-запад, на берегу небольшой речки. Тоже где-то прятались, судя по всему.

Переселенца, которого они ловят, я даже не искал. Уцелел он или нет — не моя забота. Не рядом, и хорошо.

— Матвей, я их сбрасываю? Можно забирать? — Закричала сверху Шейла, высовываясь из-за ограждения площадки лабаза.

— Можно, сбрасывай. Рассортируем здесь, на солнышке. И по мешкам соберем. — Эти самые мешки я видел в зимовье, в грубом самодельном сундуке. Хорошие такие. Из добротной парусины. — А я пойду, зимовье толком погляжу. Ты смотри там, поосторожнее. И вообще, и с пистолетом! — Я уже нацепил на девушку трофейный револьвер, подогнав пояс ей по фигуре. Пришлось повозиться с шилом, ножом и толстыми нитками. Талия-то у Шейлы вполовину уже, чем у сгинувшего людолова-траппера.