Джин Вулф - Воин арете (Воин - 2)

- Захотел бы, если б держал овец или коз, - прагматически заметил Эгесистрат. - Или коров разводил. У тебя свой-то скот есть? Насколько я понял со слов богини, раньше он у тебя был.

Я сказал, что у меня, видимо, была по крайней мере одна упряжка быков, если то, что показала мне Элата, соответствует действительности. После чего мне пришлось рассказать ему все об этом странном происшествии - как она перенесла меня туда, где, по ее словам (и моим собственным догадкам), находится мой дом, и что мы там видели и делали. Когда я спросил его, как Элате удалось такое проделать, он признался, что не знает, и вслух усомнился, что подобные чудеса вообще в ее власти. Я спросил, не колдунья ли она.

- Нет, - отвечал он, - можешь мне поверить. Она просто дриада, нечто вроде нимфы.

- А я думал, когда Элата назвалась невестой (*16), что она просто молодая женщина, достигшая брачного возраста, - заметил я.

Эгесистрат кивнул:

- Тебе, чужеземцу, это вполне простительно. Из всех невидимых существ нимфы ближе всего к нам, людям; они даже не бессмертные, хотя живут очень долго. Наши крестьяне и боятся их, и любят; какой-нибудь деревенский воздыхатель, желая сделать приятное своей возлюбленной пастушке, может даже притвориться, что считает ее нимфой в человеческом обличье. Оттого слово "нимфа" и приобрело ныне оттенок обычного комплимента.

- Понятно, - сказал я. - Но, по-моему, есть и еще одно сходство между нимфами и нами - они тоже должны повиноваться Охотнице, которую ты называешь Великой богиней.

- Так и есть, - подтвердил Эгесистрат. - Она сестра, даже больше, сестра-близнец того Губителя, о котором мы только что говорили. А он один из Двенадцати, лучший из них, истинный друг людей, покровитель искусства предсказаний, искусства врачевания - вообще всех искусств! Но его сестра...

- Не так дружелюбно относится к людям, как он, - подхватил я, прочитав это по его лицу.

Тут появилась Ио и уселась рядом с нами. Глаза у нее были заспанные, но горели любопытством.

- Кто эта женщина? - спросила она у Эгесистрата. - Я проснулась, а она лежит рядом со мной. Говорит, что принадлежит тебе.

Эгесистрат ответил, что это правда.

- Тогда тебе надо бы достать ей какую-нибудь одежду, а то хлопот не оберешься, когда моряки проснутся.

Я велел Ио сходить за одеждой Элаты, которая так и осталась под сосной.

Эгесистрат пробормотал себе под нос:

- Вообще-то неплохо было бы найти на корабле такое местечко, где ее никто не увидит. А то все начнут на нее пялиться - мне даже думать об этом неприятно.

Я заметил, что для этого достаточно посадить ее перед самой первой скамьей. Он рассмеялся:

- Ты прав, конечно, но это хорошо, когда все гребцы заняты. А ведь большую часть времени они грести не будут.

- Ну и что, даже в этом случае только те, что сидят рядом, смогут ее разглядывать, ведь корабль-то длинный и узкий. Только, по-моему, у моряков мысли будут при этом не намного грязнее твоих.

- Ты имеешь в виду слова богини?

Я кивнул.

- Она, между прочим, сказала еще, что ты тоже спал с этой нимфой до меня.

Я не стал возражать, а постарался утешить его, пояснив, что спал с Элатой, когда Охотница еще не отдала ее ему.

Он вздохнул:

- Да она бы никогда и не стала моей, если бы ты не переспал с нею прежде. Что же до моих "грязных" желаний, то лишь женщина может назвать их такими, да и то далеко не всякая. Я, видишь ли, потерял несколько лет назад жену; и мне, хромому, да еще вдали от дома, совсем не просто найти себе новую. Любому мужчине это сделать нелегко, тем более если хочешь, чтобы новая жена была такой же доброй, как прежняя.

- А у этой Охотницы любовники есть? - спросил я.

Эгесистрат покачал головой:

- Даже несколько - по крайней мере, я знаю нескольких смертных и богов, очень хотевших стать ее возлюбленными. Но все они вскоре кончили плохо. Рассказывают, например, такую историю... Не знаю, правда ли это...

Я настоятельно попросил его рассказать мне эту историю, хотя уже очень устал. Мне почему-то казалось, что я должен постараться узнать об Охотнице как можно больше.

- Ну хорошо. Она ведь дочь Громовержца - кажется, я об этом еще не упоминал? - и, согласно легенде, в три года она явилась к отцу и попросила дать ей столько же имен, сколько у ее брата-близнеца, серебряный лук и стрелы, чтобы стать царицей нимф, и еще много всего. И когда отец пообещал выполнить все ее желания, она попросила еще, чтобы он превратил ее во взрослую женщину, такую же, как ее единокровная сестра, богиня мудрости Афина, которая родилась из головы своего отца уже взрослой. И это ее желание тоже было исполнено; вот поэтому иногда говорят, что она так и не успела повзрослеть по-настоящему.