Дэйв Вулвертон - Мой путь в рай

Она снова застонала, начала бредить на английском и фарси. Однажды сказала: "Все пошло плохо, очень плохо", но большую часть того, что она говорила, я не понимал. Я думал о том, как они устанавливают контроль. ИР управляют передачей информации - торговые курсы, предсказания погоды, банковские счета - и связью. Они следят за всеми вооружениями. Им нетрудно уничтожить мир просто неверной передачей информации, целые государства обанкротятся, погибнут все товары. Такой большой ущерб наносит просто некомпетентность и неумелость. А какой нанесет саботаж?

Я посмотрел на худое лицо Тамары, на ее хрупкое тело и пожалел, что не знаю, каким было ее настоящее тело. Женщина с таким худым телом должна быть робкой. Она сама знает боль и должна испытывать сочувствие к другим. Что я знаю об этой женщине? И как бы в ответ она неожиданно воскликнула по-английски:

- Я хочу уйти!

И я решился.

Кем бы она ни была, что бы она о себе ни думала, теперь она рефуджиада.

Я отнес ее в постель, потом решил набраться мужества и переправить ее на плантации. Впрочем, для этого придется ждать ночи. Я пошел на кухню за пивом и услышал звук за задней дверью. Выглянул в окно: на заднем крыльце стояла мисочка с молоком, которую Тамара или Флако поставили для серо-белого котенка. Котенок тоже был на крыльце, он играл темно-коричневым клубком - тарантулом, подобравшим лапы под брюхо. Котенок толкал тарантула, ударял его о заднюю дверь, потом поднял голову, увидел меня и убежал.

Я включил радио, чтобы музыка заполнила тишину дома. Через несколько мгновений у меня в голове прозвучал вызов комлинка. Я включился, послышался голос Джафари. По-прежнему без всякой интонации он спросил:

- Тамил поблизости?

Я испугался. Сердце у меня забилось, я чуть не впал в панику. Линия была так полна разрядов, что я его почти не слышал. Он пропускал сигнал через фильтры, чтобы его нельзя было проследить.

- Тамил? Ваша жена? Она без сознания.

- Это важно, - сказал Джафари. - После нашего разговора ни с кем не вступайте в связь по комлинку. Разведка может засечь ваш сигнал. Скажите Тамил, что разведка посадила меня на контур. Я больше ничего не могу для нее сделать. Если ее поймают, ее убьют. Скажите, что я любил ее. Скажите, что мне жаль. - И Джафари отключился.

Я обошел вокруг дома как в тумане, потом начал собирать пищу и воду. Взял свою медицинскую сумку и выбросил то, что не понадобится. По радио исполняли "Кольца Сатурна в до минор" Ветинни, но передача прекратилась. В доме воцарилась тишина.

Внизу скрипнули петли входной двери. Я почувствовал сквозняк. По-моему, я не оставлял дверь открытой. Спустился вниз и взял ружье. По радио начали передавать "Полет валькирий" Вагнера. Я прокрался по лестнице и выстрелил. На лестнице, спиной к стене, стоял Эйриш, раскрыв рот, держа в руках короткий дробовик. Он сказал: "Материн тра..." и выстрелил в тот момент, как моим выстрелом ему разворотило живот.

Выстрел его пришелся в стену за моей спиной, потому что я успел проскочить мимо. Я услышал, как Эйриш упал на пол. Тамара открыла дверь спальни и выглянула. Лицо ее было бледно, она с трудом держалась на ногах. Я знаком велел ей вернуться в спальню и посмотрел на лестницу.

Эйриш лежал на животе, вытянув правую руку, он тяжело дышал. Пятно света упало на сожженную плоть его живота. Я двинулся к нему, и он одним гибким движением вскочил, держа дробовик.

Я подпрыгнул и пнул его в голову, вложив в этот удар весь вес своего тела, зная, что другой возможности у меня не будет. Удар пришелся ему в подбородок, и я скорее почувствовал, чем услышал, как хрустнула его шея. Его ружье выстрелило в потолок, а он сам покатился по лестнице. Я тоже упал и покатился вслед за ним.

Он лежал совершенно неподвижно, с раскрытыми глазами. Потом зарычал, но мышцы его оставались расслабленными, хотя дробовик он по-прежнему держал в руке.

Я встал, отступил на шаг, нацелил ружье ему в голову, потом подошел и ногой откинул дробовик.

Я не знал, что с ним делать. Убивать его я не хотел. Медицинская сумка стояла на столе за мной, я достал маску, наложил ему на лицо, включил подачу флуотана, потом осмотрел его раны. На левой руке сгорели три пальца, и в животе была рана, которая почти выпустила его внутренности. Рана была такой горячей, что в инфракрасном свете выглядела как расплавленная плазма. Поэтому я не видел, поражены ли жизненно важные органы. Меня поразило, как все легко произошло. Во рту у меня было словно полно ваты, сердце билось учащенно. Тамара сказала, что я не смогу убить Эйриша, и я боялся, зная, что в следующий раз так легко не получится. Потом пошел в спальню, чтобы взять Тамару и отвести ее на плантации.