Анатолий Ершов - «Тайфун» меняет курс

Ступени трапа были скользкими от пены и воды противопожарной защиты.

Вокруг все еще кипел океан, но огненная стена исчезла. Отблески огня пробежали по облакам и угасли. Черные воронки смерчей отрывались от воды и, судорожно вздрагивая, уменьшаясь в размерах, прилипали к облакам, чтобы исчезнуть совсем. Гребни воды уходили за горизонт. Может быть, сейчас они рождали цунами, ударные волны, которые через полчаса обрушатся на берега архипелага. Но вблизи корабля все утихало. Теперь мы могли спокойно пойти ко дну.

Высокая волна, отпрянув от «Тайфуна», рухнула вниз и в темном провале воды я увидел еще более черную пасть громадного металлического раструба, способного уместить в себе два наших корабля. Только что этот раструб выбрасывал в небо столб огня. Я вспомнил размеры огненной стены. Вдоль ее кольца можно было разместить не менее двух десятков таких раструбов. Скорость выброса раскаленных газов могла достигнуть двух тысяч метров в секунду… Площадь выходного отверстия раструба… Масса газов, выбрасываемых за одну секунду… Метеотрон работал не менее пяти часов… Общая мощность…

Я застонал от ненависти, душившей меня. Мощности этого чудовища хватало на то, чтобы действительно вмешаться в кухню тайфунов.

Раструб издевательски подмигнул черным глазом и скрылся.

Сильный толчок чуть не сбросил меня за борт Мощный гул моторов, тот самый, что был записан еще вчера системой акустоконтроля, не оставил сомнений: работают двигатели плавучего метеотрона. Мы были в его плену, он увлекал нас, мы плыли навстречу новым опасностям. Метеотрон, скрываясь от глаз международной инспекции, уйдет под воду. Мы последуем за ним. С разбитым люком, с зияющими трещинами в бортах…

Когда я спустился в каюту, Генрих глухо замычал и опрокинулся лицом вниз.

— Генрих, вы меня слышите? Генрих!

Он перевернулся на спину и вполне осмысленно посмотрел на меня.

— Зачем вы завязали мне руки?

— Что делали вы этой ночью в химической лаборатории?

— Ничего особенного. Я вспомнил, что надо приготовить побольше консервирующей жидкости.

— Вы говорите почти правду. Консервирующая жидкость… Точнее, две жидкости. Вот эти!

Я показал ему клочок бумаги с формулами. Он боднул подбородком воздух. При желании это могло сойти за жест согласия с моими словами.

— Зачем вы смешали эти два реактива? Вы знаете, как на языке международных инспекций называется то, что вы получили? Бинарное оружие. Два невинных реактива, соединяясь, образуют нервно-паралитический яд. Чрезвычайно удобное, тихое оружие. Так, Генрих?

— Я не хотел ничего дурного.

— Вы могли убить всех нас, Генрих. И себя тоже. Вы не боялись?

— Я знал, что мы все обречены на гибель.

— Вы знали, что приближается плавучий метеотрон?

— Он здесь?

Генрих говорил все медленнее, глаза его закрывались. Он знал, видимо, очень многое, и груз этих тошнотворных знаний убивал его. Трус умирает раньше смерти. Но четыре прочных поплавка ждали записок. Почта ненадежная, но единственно возможная в наших обстоятельствах.

— Мы погибнем. Но перед этим я заставлю вас говорить. Мне придется быть грубым и жестоким, но я постараюсь все время помнить, что вы хотели нас отравить. И это поможет мне быть очень грубым.

Я сумел напугать его. Он весь сжался. Мокрый, дрожащий комок человеческой плоти.

— Я вовсе не хотел вас… отравить, — выдавил он из себя. — Я знал, что мы погибнем и на всякий случай приготовил яд. Боялся лишних мучений.

— Вы боялись утонуть? Сгореть? Или боялись людей, которые могли напасть на корабль?

— Боялся людей. Впрочем, это все равно…

— Говорите яснее. У нас мало времени.

— За две недели до отплытия ко мне в гостиницу пришел человек. Очень смуглый. Высокий. Господин Сид-Мохнабедли. Так он назвал себя. Сказал, что ему порекомендовал обратиться ко мне профессор Клермон. Я слышал это имя, но не знал его лично Смутно помнил, что он занимается активным воздействием на облака. Я не интересовался подобными работами, в них много шарлатанства. Метеорология должна быть точной наукой.

— Что предложил вам Сид-Мохнабедли?

— В первый момент мне показалось, что он просит о пустячной услуге. Иногда передавать часть метеорологической информации с «Тайфуна» на волне, которую он мне укажет. Это ведь пустяк, не правда ли?

— Вы знали, что корабли международной метеослужбы не имеют права снабжать прогнозами частные фирмы?

— Он обещал мне стажировку в одном из крупнейших университетов мира. Это было очень заманчиво. У меня как-то не ладилась моя научная карьера. А здесь — такая перспектива! Моим коллегам и не снилось такое…