Виктор Колупаев - Защита

— Естественно, на это и был сделан главный упор в работе.

— И все равно две тонны? — сказал Ростовцев и чуть покосился на сидящего рядом Бакланского.

— Но вы же, товарищи, знаете, что у нас за интегральные схемы. До японских, к примеру, им еще далеко.

— А почему? — неожиданно спросил Григорьев.

— Что «почему»? — удивился Бакланский. — Ты, Григорьев, не мешай отвечать.

— Ну, а все-таки… — настаивал Ростовцев.

— Извините, товарищи, — сказал Бакланский. — Я сейчас отвечу.

Григорьев нагнулся к самому уху Бакинского и сказал очень тихо:

— Потому что кто-то вроде нас защитил тему, которая не сделала в микроэлектронике ни одного шага вперед.

— Да, да, — громко сказал Бакланский. — Я согласен, что если бы нашу систему выполнять на японских интегральных схемах, ее габариты уменьшились бы в пять раз.

— Всю систему или только макет, который вы привезли? — спросил Ростовцев.

— Да, я имею в виду макет, конечно.

— Тогда хорошего мало, — сказал Ростовцев.

Виктор Иванович продолжал отвечать на вопросы. И хотя судьба темы висела на волоске, не очень, впрочем, еще тонком, Бакланский держался с достоинством. Он был корректен и не давал втянуть себя в перепалку, которая, казалось, вот-вот могла разгореться по каждому вопросу. На один вопрос он даже ответил: «Нет. Не знаю». И этим как бы показал, что вот, мол, чего не знаю, того не знаю, но уж что знаю, того у меня не отберешь.

И на вопросы, обращенные к Григорьеву, он тоже отвечал сам. В электронике Бакланский разбирался превосходно, да и по схемным решениям с ним особенно не поспоришь. Конечно, триггеров, к примеру, или эмиттерных повторителей можно изобрести десятки типов, но отличаться друг от друга они будут не принципиально.

— А что у вас Григорьев и Данилов молчат? — спросил вдруг Карин.

— Отчего же. Данилов у нас специалист по экспериментальной части. Завтра у него будет работа. А Григорьев составлял всю принципиальную схему. Конечно, может и он отвечать на все, что касается схемы.

— У меня только один вопрос к Григорьеву, — сказал Громов. — Как он считает, можно ли чисто схемными решениями уменьшить вес системы до необходимого по техническому заданию уровня?

Григорьев молчал. Бакланский безучастно рассматривал свои руки.

— Так как же?

— Нет, — ответил Григорьев. — Нельзя.

— С применением самых совершенных интегральных схем?

— Все равно.

— Вопросов больше нет.

— У меня вопрос, — сказал Ростовцев. — Что же нам собираются передать товарищи из Усть-Манска? С чем мы начнем работать?

— Вполне нормальная тема, — сказал Бакланский. — У вас институт сильный. Вы и не такую тему можете поднять.

— Бойтесь данайцев, дары подносящих, — буркнул Ростовцев.

— Я думаю, — сказал председатель комиссии, — мы на сегодня сделали много. Заслушали два доклада, ответы на многочисленные вопросы. Многое выяснили. Недостатки в исполнении темы, конечно, есть. Завтра посмотрим, как действует макет. Все собираются здесь, а отсюда на автобусе поедем на телефонную станцию. Послезавтра будет обсуждение. А там пора и проект акта приемки набрасывать… Ну, что ж, товарищи, все на сегодня. Не забудьте отметить пропуска у секретаря.

Несколько минут члены комиссии еще не расходились. Бакланский мирно и вежливо беседовал с Громовым и Ростовцевым. Григорьев и Данилов ждали его в коридоре.

— Что делать вечером будем? — спросил Данилов.

— Толя, я не могу сегодня быть с вами. Ведь в гостинице действительно переполох с этим телефоном. И в семь часов приедет комиссия. И вообще, мне ничего не хочется. Тоска зеленая.

Из кабинета вышел Бакланский, взял за локоть Григорьева, отвел в сторону и сказал тихо и спокойно:

— Ты вот что, Александр. Ты завтра, пожалуй, сходи-ка в музей. Да и дела у тебя какие-то здесь. Займись ими. Отдохни. В общем, развейся. Мысли глупые выбрось из головы.

— Так… Понятно…

Легковая машина действительно заехала за Кариным, едва он успел поужинать. И пока она мчалась к гостинице, Владимир Зосимович больше думал о прошедшем дне защиты, чем о привидениях в каком-то номере ультрасовременной гостиницы.

Самое интересное было в том, что формально руководитель темы прав. Всевозможные протоколы, двояко возможное истолкование пунктов технического задания ограждало его от критики большинства членов комиссии.

Словом, тема будет принята. Это, пожалуй, понимали все. Только одним это было необходимо и приятно, а другим — опасно и накладно в недалеком будущем.