Дэн Симмонс - Сироты вечности

Я еле сдержал презрительную усмешку:

– А к зеркалам у них тоже иммунитет?

– Ты о чем?

– Кев, я тоже кое-что знаю про вампиров. В твоем глупом списке этого нет, но всем известно: они не любят зеркал. Потому что в них не отражаются.

– Неверно, – зачастил Кевин своим противным учительским голосом. – Это в кино они в зеркалах не отражаются, а в старых книгах написано: зеркал вампиры избегают, потому что видят в них свою истинную сущность… ну, вроде в зеркале они старые, или неживые, или как-то так.

– Как-то так. В любом случае трудно придумать для них место хуже цирюльни. Разве что комната кривых зеркал в парке аттракционов. У них, часом, нет своей гильдии и знака, а, Кев?

Кевин упал на кровать, как будто я сразил его наповал, но через мгновение уже снова стоял на коленях и рылся в записях:

– Была одна странность.

– Ну да. Какая?

– Они не работали в понедельник.

– Да, очень странно. Все цирюльни на свете по понедельникам закрыты! Но нет, ты прав. Не работают в понедельник, значит точно вампиры. Что и требовалось доказать, как любит говорить на геометрии миссис Тупит. Ты такой умный, Кевин, уж куда мне до тебя.

– Миссис Дубит. – Кевин, единственный из нашего класса, математичку любил. – Странно не то, что они не работают по понедельникам, Томми. Странно то, чем они занимаются в этот день. Иннис, по крайней мере.

– Тебе-то откуда знать? Ты в понедельник заболел и сидел дома.

– А вот и нет, – улыбнулся мой друг. – Напечатал объяснительную записку и подписался вместо мамы. А они не стали проверять. Весь день ходил за Иннисом. У него, слава богу, машина старая и очень медленно ездит. На велике можно догнать.

Я сполз на пол и принялся разглядывать какой-то агрегат, который Кевин забросил, так и не доделав до конца. Нечто вроде радио, а к нему еще что-то подсоединено. Я изо всех сил изображал безразличие, хотя ему снова удалось меня зацепить – впрочем, как всегда.

– И куда же он ездил?

– К Мирам. В поместье старика Эверетта. К мисс Планкмен – по Двадцать восьмому шоссе. А еще в особняк, который в прошлом году купил тот богатей из Нью-Йорка.

– Ну и?.. Богатые люди. Иннис, наверное, стрижет их на дому. – Мне было приятно, что сам Кевин до этого не додумался.

– Ну да. Что же может быть общего между самыми богатыми людьми в округе? Они все стригутся у самого плохого в целом штате парикмахера. Даже у двух самых плохих парикмахеров: я и Денофрио видел. Они встретились у цирюльни, а потом разъехались в разные стороны. Денофрио наверняка поехал за реку в поместье Уилксов. Руди, тамошний сторож, говорит: либо Денофрио, либо Иннис каждый понедельник к ним наведывается.

– С богачами часто так бывает: экономят на всем, вот и за стрижку норовят поменьше заплатить, – пожал плечами я.

– Может, и так. Но самое странное не это. Самое странное вот что: они оба загрузили в багажник машины какие-то маленькие бутылочки. А от Миров, от Эверетта и Планкмен Иннис вынес большие бутыли. По два галлона – не меньше. Томми, они были тяжелые, туда явно что-то налили. Бутылочки из цирюльни наверняка тоже не были пустыми.

– И что в них? Кровь?

– Может быть.

– Вампиры вроде кровью питаются, а не развозят ее по домам, – засмеялся я.

– Может, кровь была в больших бутылках. Они ее забрали, а взамен отдали маленькие, из цирюльни.

– Ага. Кровь в обмен на лосьон для волос!

– Томми, не смешно.

– Очень даже смешно! – Я нарочно засмеялся еще громче. – Молодцы твои вампиры – кусают только богатеев. Предпочитают кровь высшего качества!

Я катался по журналам с комиксами, задыхаясь от смеха, и старался ненароком не раздавить какую-нибудь электронную лампу.

Кевин подошел к окну и уставился куда-то в сгущавшиеся сумерки. Мы оба не любили, когда темнело рано.

– Ты меня не убедил. Но сегодня мы все выясним.

– Сегодня? – Я больше не смеялся. – А что сегодня будет?

Мой друг глянул на меня через плечо:

– На задней двери цирюльни старый замок. Я такой могу за секунду открыть: у меня есть детский набор для фокусов. После ужина пойду туда и все проверю.

– После ужина будет уже темно.

Кевин пожал плечами и снова посмотрел в окно.

– Ты что – один пойдешь?

Друг снова оглянулся на меня:

– А вот это зависит от тебя.

Я молчал.

Когда точат бритвенное лезвие о кожаный ремень, получается особенный звук – его ни с чем не спутаешь. На моем лице лежат теплые полотенца. Я спокойно и расслабленно слушаю, как парикмахер готовит бритву. В наши дни мужчины больше не ходят бриться к профессиональным цирюльникам, а я вот не отказываю себе в этом удовольствии.