Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев

Больше не скрываясь, я напрямую направился к обрыву, с которого начиналось плато, спотыкаясь и прихрамывая, будто был ранен. За мной следило множество взглядов. Часовой, стоявший на гребне обрыва, что-то прокричал мне. Что именно, я не услышал, только видел, как шевелились его губы и открывался рот. Не обращая больше ни на кого внимания, я стал подниматься по откосу, останавливаясь время от времени, чтобы дать отдохнуть якобы раненой ноге и поправить повязку на ней.

Я уже был на полпути, когда навстречу мне стали спускаться два человека. Я сел, повернувшись спиной к тропинке. В двухстах метрах от меня, почти на моей высоте, вертолет продолжал описывать круги над горящим и дымящимся кустарником. В шестидесяти метрах ниже солдаты с собаками продолжали прочесывать заросли. Большую часть их скрывала пелена дыма и густая листва. На гребне обрыва показались три силуэта. У меня оставалось совсем мало времени. За спиной уже слышались шаги высланных мне навстречу солдат. Я надеялся сойти за одного из них, но моя хитрость, по-видимому, не удалась.

— Крамер? — окликнул меня один из них.

Продолжая оставаться спиной к ним, я медленно и с видимым трудом приподнялся. Винтовка оставалась за спиной, и мои руки были свободны. Я пытался максимально ослабить их настороженность, внушив мысль, что я слаб и беззащитен.

— Черт побери, что ты делаешь здесь? — продолжил тот же солдат по-английски, но с явным венгерским акцентом. — Ты не имел права покинуть свой пост! Это тот дикарь тебя ранил? Готов держать пари, что ты сам брякнулся на землю, запутавшись в своих ногах, чертов растяпа!

— Ни то ни другое.

Я стремительно обернулся. Кинжал, сверкнув на солнце своим длинным жалом, вонзился венгру под ложечку. Другой остолбенело вытаращился на меня, дав мне возможность спокойно вогнать пулю в самый центр его груди. Я тут же повернул дуло винтовки почти вертикально вверх, к трем бледнеющим наверху лицам с черными дырками разинутых ртов посредине. Расстояние было небольшим, но угол стрельбы очень неудобным. И все-таки я выстрелил, но, конечно, промазал. Лица тотчас же исчезли.

Оставив винтовку на склоне, я извлек из тела мой кинжал, вытер лезвие и отправил его в ножны. Дальше предстояло карабкаться по склону, где могли пройти только горные козы либо бабуины. Вертолет продолжал кружить вдали, значит, люди в долине пока что не подозревали, где я нахожусь.

Но это быстро раскроется. С плато вызовут долину, те — сообщат вертолету, и все. С секунды на секунду можно ждать его атаки.

Метрах в ста двадцати от гребня обрыва я остановился. Хорошенько укрепившись ногами, размахнулся и бросил гранату. Несмотря на расстояние, которое метров на двадцать превышало то, на которое могут кинуть ее большинство мужчин, граната приземлилась точно туда, куда я и целил. И как раз в тот момент, когда над гребнем вновь появились головы часовых, приготовившихся взять меня на мушку.

Взрыв поднял в воздух тучу пыли и мелких осколков камня, упавших затем сверху на меня. Взрывная волна подняла в воздух одного из часовых и швырнула о каменистый выступ несколькими метрами ниже гребня. Дальше тело покатилось по склону, крутясь и переворачиваясь, будто волчок. Когда дым и пыль рассеялись, гребень был чист. Двое оставшихся скорее всего тоже были выведены из игры. В противном случае меня поджидала неприятная неожиданность, за которую я мог поплатиться жизнью.

Взглянув на вертолет, я понял, что пилот уже знает, где я нахожусь. Аппарат уже заканчивал разворот, направляясь в мою сторону. Но я уже был готов, моя рука крепко сжимала гранату и оставалось только точно бросить ее.

Вертолет шел прямо на меня, но почему-то больше не стрелял. Вероятно, он полностью израсходовал свой боезапас. В противном случае им хватило бы одной ракеты, чтобы выстрелить в меня прямой наводкой и превратить в пыль, подняв в воздух вместе с доброй половиной этого обрывистого склона.

Но, судя по тому что произошло дальше, я понял, что пилот не увидел меня на фоне обрыва. Его внимание привлек взрыв гранаты на самом гребне. Поэтому, подлетев, он вынужден был затормозить, разворачивая и стабилизируя аппарат в воздухе, чтобы рассмотреть, что там происходит. Тем самым он подставил мне бок своего аппарата как зависшую неподвижную мишень. Упражнение для ребенка. Моя граната уже кувыркалась в воздухе.

С точки зрения техники выполнения броска этот был, вероятно, лучшим за всю мою жизнь. Пролетев расстояние в шестьдесят метров, мой снаряд, весивший ровно девятьсот граммов, ударился в цель точно у основания несущего винта. Вертолет окутался дымным облаком и камнем рухнул вниз, сопровождаемый дождем обломков искореженного металла, на камни у самого подножия обрыва. Через секунду долину потряс мощный взрыв, разбросавший раскаленные части аппарата на многие десятки метров вокруг и осыпав ими людей и собак, приблизившихся к склону. Что, однако, не остановило их продвижения. Они поспешно приближались, стреляя наугад, что я почувствовал, когда поспешно преодолевал последние метры, отделявшие меня от вершины, сопровождаемый градом пуль, вслепую бивших в землю и рикошетирующих от камней.