Виктор Ананишнов - Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2

Такой Уленойк нравился Ивану больше, чем изнеженный и бездумный, вечно занятый женщинами и утехами с ними.

Он раскрыл свой рюкзак, заметно обтрепавшийся и полинявший от постоянного употребления. Но он уже привык к нему, и менять его на новый, подаренный Симоном, не торопился.

Уленойк нетерпеливо потянулся, потрогал клапаны заплечного мешка туриста, ремни. Сосредоточенно засопел.

– Не из кожи, – оценил он.

– Брезент, палаточная ткань, – машинально пояснил Иван и распахнул, показав содержимое рюкзака.

Так же машинально отвёл потянувшуюся громадную, ищущую, что бы ухватить, руку Уленойка.

Сверху лежал толстый свитер, под ним – пистолет и бинокль.

– Это оружие, – Иван отложил пистолет в сторону, вновь отводя уже обе руки, протянутые ылимом, и подсовывая ему бинокль. – А это, чтобы хорошо далеко видеть.

Уже после минутного объяснения Уленойк крутил окуляры, хотя имел всего один глаз, а другой был заклеен какой-то замазкой, и густо хохотал, рассматривая удалённые углы своего ромта.

Ещё в прошлый раз Иван заметил, что вождь ылимов, проявляя живой интерес к вещам из будущего, обладать ими не желает. Для его времени все они составляли некие экзотические игрушки, не нужные в практической жизни. Подаренная ему тогда, в первый раз, Иваном зажигалка, занимала его только первые мгновения. Он с недоверчивым восхищением встречал каждое появление язычка пламени и точно так же, как сейчас развлекался биноклем, смеялся и ухал от восторга.

Однако зажигалка сразу же затерялась где-то в его гареме, вызывая, наверное, кратковременное внимание толпы женщин, после чего вещица дошла до бесчисленной оравы детишек, где так же удивляла всех некоторое время; потом её, наверное, выбросили за ненадобностью или элементарно потеряли и забыли о ней.

И сейчас его любопытство к биноклю быстро пропало, и он уже с уважением взвешивал в руках топорик, тут же принялся рассматривать фотоаппарат, взятый Иваном в этот поход из соображений, самому ему непонятных. Дошла очередь до верёвки – тонкой и прочной. Она-то и вызвала у Уленойка наибольший интерес.

– Не слишком тонка? – деловито начал расспрашивать он. – Я тяжёлый. Если упаду, не порвётся?

– Нас двоих выдержит, – заверил Иван, не уточняя, куда это Уленойк решил падать.

– И это? – ылим попытался разогнуть крюки миниатюрной кошки, венчающей один конец верёвки.

– И это.

Иван вынул, было, бластер, но тут же положил назад, а показал на ряд консервных банок, поясняя их назначение. Уленойк понял его объяснения по-своему.

– Копчёное мясо надо обложить листом рихола. Чем дольше оно в нём лежит, тем мягче и вкуснее. – Пообещал: – Я возьму.

Он попробовал хлеб, купленный Сарыем для Ивана в ближайшем от его квартиры магазине, и нашёл его слишком солёным и суховатым.

– Наш лучше, – заявил он безапелляционно. – Наш возьмём!

Иван не спорил. Он имел своё мнение на еду. Привычка есть привычное – в натуре человека, часть его представлений о мире и жизни. Потому-то хлеб соплеменников Уленойка – густая каша из каких-то непропечённых злаков – совершенно не шла ему в горло. Кашу он с детства не любил.

Подготовка, в общем, заняла немного времени, но истомила Ивана.

Жизнь в ромте, на взгляд со стороны, за время подготовки ничем не изменилась, но короткие приказы Уленойка исполнялись беспрекословно и споро. Предводитель ылимов при этом успевал ласкать своих многочисленных жён, а по представлениям Ивана, бесконечного их числа, в непонятной ему же последовательности появляющихся перед своим кумиром, хозяином и мужем, получая от него желаемое.

Всё это походило на сплошную оргию, и в то же самое время – на сборы. Разнообразные действия Уленойка нельзя было назвать ни половым актом, ни соитием: он совершал все эти манипуляции, походя, и продолжал разговаривать с Иваном и комментировать свою экипировку:

– Квак мне подарил один хороший человек из будущего.

– Зачем он тебе? – с удивлением посмотрел Иван на короткий меч – скифский акинак.

– Как зачем? По дороге времени пойдём. Вдруг патхку встретим, а то на муна наткнёмся. А если уж шуур появится, то разве можно обойтись без квака?

– А-а… кто это… патхка и шуур эти? – таких слов Иван от ходоков никогда не слышал.

– Я знаю. Те, кто приходит из будущего, почему-то всегда так спрашивают. Патхка – жаба не меньше ребёнка, и кашляет. Если её слюна на тебя попадёт, рана будет. Патхки живут в поле ходьбы. А мун тоже там живёт, и похож на волка. Горбатый только.