Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел

— Погляди-ка на это.

Джилл поднесла фонарь поближе к ладони доктора. То, что лежало на ней, было крошечным шариком, размером со спичечную головку.

— Эта штука находилась у него в лобной части мозга. Не знаю, что это за чертовщина такая.

Потом доктор отер руки от крови и сказал:

— А он черный! — Грейвз завернул шарик в тряпочку и спрятал в чемоданчик. — Что ты думаешь делать с телами?

Джилл поглядела на искореженную груду светящегося раскаленного металла.

— Нет смысла расходовать пену, чтоб погасить пламя, — ответила она. Потом обвела взглядом лица стоявших рядом с ней членов экипажа. — Петерсон, отнесите тело на корабль. Заверните его во что-нибудь. Остальные, за мной.

Через несколько минут они уже стояли у купола. На него были нацелены прожектора дирижабля, и в их свете купол выглядел как призрак эскимосского иглу.

С помощью своего фонарика Джилл убедилась, что купол сделан из того же серого металла, что и сама Башня. Больше того, казалось, он составлял с Башней единое целое. Во всяком случае, не было заметно никаких следов сварки, никакого подобия швов. Словно на поверхности крыши вспух большой пузырь, вот и все…

Все держались немного в стороне от входа, имевшего форму арки, ожидая, что же решит их капитан. Фонари высвечивали отверстие, похожее на вход в пещеру. Метрах в десяти вглубь стены сближались, образуя коридор около трех метров в ширину и двух с половиной — в высоту. Стены холла и коридора казались сделанными из того же самого серого металла. Дальше — метрах в тридцати — коридор круто поворачивал. Если и был вход в самую Башню, то он должен находиться где-то за поворотом.

Над входом в пещеру были видны два символа, выполненные в технике горельефа. Верхний имел вид полукруга, состоящего из концентрических полукружий семи основных цветов. Пониже находился второй символ — окружность со вписанным в нее крестом — египетским «анхом».

— Радуга — эмблема жизни и воскрешения, — задумчиво сказала Джилл.

— Извините, — отозвался Пискатор, — крест внутри круга — это астрологический и астрономический символ Земли. Однако в том символе крест обычный, а не египетский.

— Радуга — это еще и символ надежды. Если вы помните Ветхий Завет, это знак договора между Богом и его народом. Ну а кроме того, невольно вспоминаются сказки о горшке золота в конце радуги, об Изумрудном городе страны Оз и многое другое.

Пискатор с удивлением воззрился на Джилл.

Она помолчала, испытывая одновременно чувства благоговения и страха и надеясь, что они не помешают ей проявить здравый смысл.

— Я пойду. А вы ждите тут, Пискатор. Когда я дойду до конца холла, то просигналю, чтоб вы присоединились ко мне. Разумеется, в том случае, если ничего не произойдет.

Если же со мной что-то случится, а мало ли что тут может быть, то вы и все остальные должны немедленно вернуться на корабль. И стартуйте. Это приказ.

Вы будете капитаном. Коппенейм — отличный парень, но у него нет вашего опыта, а кроме того — вы самый надежный человек из всех, кого я знаю.

Пискатор улыбнулся:

— Фаербрасс приказал вам не приземляться в том случае, если с ним что-нибудь произойдет. А вы все же приземлились. Неужели же я смогу позволить себе бросить вас, когда вы окажетесь в опасности?

— Но я не хочу подвергать риску корабль. И жизни почти сотни людей!

— Там будет видно. Я буду действовать по обстоятельствам. Вы поступили бы так же. А кроме того, существует еще проблема Торна.

— Все в свое время, — ответила Джилл.

Она повернулась к ним спиной и пошла ко входу. Когда она подошла к нему вплотную, у нее перехватило дыхание.

Внезапно тусклый свет залил весь холл.

Поколебавшись несколько секунд, Джилл сделала шаг вперед. Когда она прошла под аркой, свет стал ослепительным.

Джилл остановилась.

— Откуда исходит свет? — громко спросил Пискатор.

Джилл обернулась к нему и ответила:

— Нё знаю. Источников света не видно. Послушайте, я не отбрасываю тени!

Она снова повернулась спиной ко входу и пошла дальше. Опять остановилась.

— В чем дело? Вы…

— Хотела бы я знать, что тут за чертовщина! Я чувствую себя так, будто превращаюсь в какое-то желе! Не могу вздохнуть, и каждый новый шаг дается с огромным усилием.

Преодолевая почти осязаемый, но невидимый барьер, согнувшись, будто шла против ураганного ветра, Джилл с огромным трудом сделала еще три шага. Затем, задыхаясь, остановилась.