Норман Спинрад - Русская весна

– Нату Вольфовицу плевать на мнение подонков, – ответил Бобби. – Он как-то сказал мне: "Ярость болванов есть орден чести".

…Константин Горченко поднялся на трибуну под восторженные аплодисменты двух третей делегатов. "Медведи" в знак презрения сунули руки под зад, националисты каменно смотрели в пространство.

Маршал Бронкский встретил Горченко у трибуны, сказал несколько слов, пожал руку и удалился, – похожий не столько на диктатора, сложившего с себя власть, сколько на мальчишку, который набезобразничал и чудом не отведал березовой каши. У самого Горченко вид был решительный, но лицо у него казалось пепельно-серым, как бы бескровным. Соню пронзило холодом: лицо куклы, которой велено повторять чужие слова…

"Граждане Советского Союза, делегаты Верховного Совета, – начал президент. – Благодарю вас за высокое доверие, хочу заверить вас, что буду непоколебим в исполнении нашей задачи: раз и навсегда защитить территориальную целостность Союза Советских Социалистических Республик и единство нашей великой семьи народов от внутренних экстремистов и внешнего вмешательства".

– Что такое? – ахнула Франя. Националисты улюлюкали и кричали. "Медведи" сорвались с мест и стоя аплодировали, а еврорусское большинство только переглядывалось – словно в столбняке, парализованное недоумением и ужасом.

– Соня, что происходит? – спросил Джерри. – Что-то не так? Вы остолбенели, словно призрак Иосифа Сталина увидели!

– Пожалуй, – сдавленно ответила Соня. – Судя по всему, Красная Армия выговорила тяжкую цену за верность социалистической законности.

А речь Горченко продолжалась в том же воинственном духе: он поливал грязью Кронько и его "предательскую клику", помянул недобром мертвого Карсона, изобличил подрывную деятельность ЦРУ – становилось все яснее, что произошло.

Красная Армия вручила гражданскую власть законно избранному президенту – но в обмен на свободу в военных делах. Его обязали взять на себя ответственность за действия вояк, оправдать перед народом их безумства и зачитать эту жуткую речь, наверняка согласованную с ними до последнего слова.

Когда Горченко разогрелся и вогнал себя в истерику, он сделал паузу, глотнул воды и вперился в пространство, словно гальванизированный труп. Предстояло выговорить самые омерзительные слова, вложенные ему в уста генералами.

"В качестве президента Советского Союза я требую, чтобы Соединенные Штаты незамедлительно убрали свои ракеты с территории Украины. Поскольку мы не признаем существования так называемой независимой Украины, мы рассматриваем получение оружия как действия наймитов ЦРУ на советской территории, то есть как акт войны против СССР".

– Нет, нет!.. – ахнула Франя. – Что он делает?!

– То, что ему велено; боюсь, что так, – мрачно сказала Соня.

"В случае, если Соединенные Штаты не уберут свои ракеты в течение сорока восьми часов, мы… мы… – слова будто застревали в его глотке, – мы… будем принуждены реагировать соответствующим образом".

В зале воцарилась скверная тишина. Даже самые волосатые "медведи" не готовы были аплодировать таким словам.

"При этом мы будем действовать ответственно, – уже уверенней продолжал Горченко, словно в этой части текста военные пошли на компромисс. – Мы не намерены первыми применить ядерное оружение. Красная Армия поставит на место клику Кронько, действуя обычным оружием. Но если хоть одна ядерная боеголовка разорвется на советской территории СССР, наш ответ будет мгновенным и затронет всех, кого надлежит".

– Господи Иисусе! – выдохнул Боби. – Это все тот же поганый ультиматум!

– Та же самая поганая ситуация, – сказала Соня. – Умные на чудо надеются, дураки его ждут.

Константин Горченко еще раз хлебнул воды, сменил выражение лица – как бы снова стал самим собой.

"Но не будем говорить только о сгущающейся тьме, – произнес он. – Поговорим о зажигающихся свечах".

– Опять он об этом!

Соня подалась вперед, к экрану. Не было сомнения: это новое загадочное послание президенту Вольфовицу, зашифрованное на языке, который понимают только они, на котором они общаются поверх голов чиновников и генералов.

"Я призываю вас, президент Вольфовиц, зажечь первую свечу: немедленно объявить о выводе украинских ракет из-под защиты "Космокрепости Америка", – сказал Горченко. – Покажите украинским изменникам, что они остались в одиночестве. В ответ я зажгу вторую свечу – и очень скоро мы разгоним тьму!"