Норман Спинрад: Русская весна

Госсекретарь Годдард: Рано или поздно, Билл, нам придется взглянуть в лицо неприятному факту – Латинская Америка просто не в силах выстоять одна.

Билл Блэйр: Одна – против чего, господин секретарь?

Госсекретарь Годдард: Выстоять на собственных ногах. Создать грамотную экономику с устойчивой валютой, накормить людей и привести к власти сколько-нибудь стабильное демократическое правительство. У них это не получается сейчас, да и в прошлом не было повода для оптимизма. Пассивная роль в истории – это своего рода уклонение от ответственности.

Билл Блэйр: Вы считаете, мы должны открыто вмешиваться в дела латиноамериканских стран, раз их внутренняя политика нам не нравится?

Госсекретарь Годдард: Я считаю, мы должны приложить все усилия, чтобы привести к власти стабильные демократические правительства, готовые присоединиться к нам для образования Общего рынка Западного полушария. Только это предотвратит превращение нашего полушария во вторую Африку! И если вы называете это дипломатией канонерок, что ж, тогда я буду гордиться, если вы и меня назовете дипломатом канонерок.

На пути к катастрофе или прибылям

Американцы, по-видимому, намереваются влезть в еще один мини-Вьетнам в Латинской Америке. Разъяренная, но бессильная европейская общественность, судя по всему, склоняется к мысли, что это приведет, как всегда случалось в подобных ситуациях, к новой катастрофе.

Но, может быть, мудрецы ошибаются? Безусловно, очередная интервенция станет бедствием для несчастных костариканцев, и, скорее всего, Соединенные Штаты снова погрязнут в бездонной военной трясине.

А что, если американцы намерены использовать иной урок, полученный во Вьетнаме? Ведь для них в конечном итоге вьетнамская война обернулась экономическим процветанием. Что, если втягивание своих войск в бездонные военные болота Латинской Америки и есть цель, к которой все время стремился американский экономический истэблишмент?

Америка для американцев

Общеевропейский парламент, в котором взяли верх фарисеи – германские "зеленые" социалисты, лицемерно осудил наши старания избавить Коста-Рику от ультралевых фанатиков и ультраправого хаоса. Это, а также угроза намечаемых экономических санкций должны наконец убедить даже самых еврофильски настроенных скептиков, что полувековое американское великодушие цинично предано в угоду экономическому гегемонизму Европы.

Когда объединенную Германию намертво впаяли в сеть конфедеративной Объединенной Европы, по обе стороны Атлантики раздавались громогласные восклицания, что так называемый германский вопрос наконец-то решен. Советы вывели свои войска в обмен на несметные миллиарды немецких марок в грантах, кредитах, займах и капитале совместных предприятий, а значит, и Соединенные Штаты могут теперь отправить свои войска домой.

Сейчас мы видим, как нам отплатили за сохранение европейской демократии, стоившей нам в течение последних пятидесяти с лишним лет немалого количества наших собственных жизней и денег.

Мы оказались отделены от крупнейшего экономического рынка, который когда-либо знал мир. Мы оказались лицом к лицу с Европой, в которой экономически доминирует германский колосс, решивший саботировать наши усилия по созданию Общего рынка Западного полушария.

Мы имеем чудовищную дебиторскую задолженность за океаном – со стороны тех, кто пользовался нашими благодеяниями, нашей щедростью и доброй волей. А в итоге мы остались с расшатанной экономикой, и в наше полушарие вторгается зловещий альянс – чванливая, самодовольная Германия вкупе с аплодирующим ей Советским Союзом.

Америка осталась одна. И если обратить печальный взор в прошлое, мы увидим, что так было всегда. Когда требовалась помощь, народы Европы были нашими лучшими друзьями. Теперь же, когда они получили все, что хотели, мы не имеем даже возможности возделывать наш собственный палисадник без их вмешательства.

Но – довольно! У нас нет иного выбора. Мы должны построить и сохранить для будущего экономически свободную, интегрированную Америку, которая вместит всех американцев – как северных, так и южных. И если потребуется, мы пойдем на любые жертвы ради того, чтобы неодолимая, казалось бы, европейская экономическая мощь была уравновешена в этом полушарии абсолютной неуязвимостью американской военной машины.